— Вдруг, — напевно протягивает Галя. — Поговори уже в конце концов с парнем своих потаённых мечт.

— Представляешь, — я быстро сажусь и смотрю в её ледяные жёлто-зелёные глаза, — ко мне какие-то мужики пристали на дороге. Он появился, как в каком-то кино, всех раскидал. Так и дерётся, он самый крутой!

— Мы его любим! — кричит Галька и смеётся надо мной.

Я обижаюсь и лезу к ней драться. Мы кучкуемся на её белом покрывале и успокаиваемся, улёгшись рядом друг с другом. 

— Нет. Если он маньяк, мы с ним не будем дружить, — неуверенно говорю я. 

— Дружить... — скептически хмыкает Галя. — Мужиков трахают и тянут из них деньги, для «дружить» есть женщины.

— Ты не права. Наша с Химером мама всегда говорила, что у них с отцом нет скандалов, потому что они настоящие друзья и боевые товарищи.

— А-а-а, из тебя стали вываливаться житейские мудрости. Смотри, как бы твой Мирон тебя по-дружески не отымел во все щели, а потом и кинул.

— Я этого и боюсь, — признаюсь и поджимаю губы от досады. — Боюсь, что он со мной поиграет и кинет, как однажды кинул этому жирному уроду. Я точно, Галя, тебе скажу, это Комаров меня преследует. У него ещё в школе диагностировали шизофрению.

— Я как про твою школу наслушалась, так там у каждого второго то срок, то шизофрения, — кривится Галя всем лицом, и высохшая маска идёт трещинами, осев в морщинах.

— Ты меня слышишь? Галя, что мне делать? Мирон мне свой телефон оставил. Вытащил из кармана, будто готовился к встрече. И знает, что пирожные делаю на заказ.

— А если и готовился? — она поднимается и берёт белоснежное полотенчико для лица. — Я же тебе говорила, целку нельзя продавать, её по любви отдавать надо. Аура надёжная.

Это она про себя. В свои семнадцать лет Галя жила с любимым парнем, который её обожал и содержал, а потом разбился на мотоцикле. Она осталась совершенно одна и пала совсем низко. Но учёбу не бросила, и старалась вылезти на нужный уровень. И это получилось, благодаря тому, что у неё была настоящая любовь. Она суеверная, поэтому хватается в жизни за разные символы. Раз знаешь, как хорошо бывает, будешь стремиться к этому снова и снова. 

Короче говоря, философия от Галины: любовь созидает и оберегает нашу жизнь.

— Ты себе противоречишь. Только что говорила, что бросит, теперь отдавайся по любви, — посмеялась я. 

— Отдавайся, но будь готова, что бросит, — Галя открывает дверь и сталкивается нос к носу с соседкой Линой. Та верещит, испугавшись.

— Что орёшь, дура?! — ревёт Галя. Она с сожительницами очень строгая.

— Напугала, — оправдывается толстая Лина. — Галюш, к нам мальчики придут.

— Какие мальчики? Я запретила.

— Галя, ну мы тихо. Посидим скромно, выпьем, потом за их счёт в клуб.

— Ты в прошлый раз тоже говорила тихо, мне пришлось газ по квартире распылять с вашими мальчиками.

— Галин, ну что ты? — ноет Лина, делая печальную мину.

— У меня через месяц ремонт в квартире закончат. Если будете шуметь, я хозяйке скажу, чтобы не продлевала с вами договор.

Галя толкает Лину плечом. Она авторитет в нашем общежитии, её все слушаются.

— Привет, мелкота-милота, — машет мне рукой Лина. Притворно ласково говорит. Галя съедет и начнётся… Я должна свалить отсюда.

— Привет, — вздыхаю я и остаюсь в комнате одна.

Заношу в телефон номер Мирона.

Нет. Они с Комаровым дрались. Мирон не виноват, что прихлопнутый на всю голову придурок выслеживает меня. И не верю я сама себе. Не подарит меня Мирон Корсаров никому.

 Он же… Он как родной. Деду моему так много помогал всё это время. А дед смеялся, что у меня ухажёр такой хитрый: с тыла зашёл. И велел мне дед Валера держаться Мирона.