Уже возле порога нас догоняет вопль Артёма:

— Валера! Брат! Не бросай меня здесь! Валера! Я боюсь, — и рыдания.

Мне становится жаль его: одинокого, больного. Так жаль, что я даже всхлипываю.

Он сильнее прижимает меня к себе и шепчет, уткнувшись в волосы:

— Тсс, девочка моя. Всё будет хорошо.

Валерий приносит меня в комнату под самой крышей и бережно ставит на пушистый ковёр.

Рядом появляется верная Айгуль, готовая прикрыть меня от всех невзгод.

Валерий взволнован и всё время оглядывается:

— Посидите обе пару часиков тихо, пока я всё улажу, — говорит он.

Но мне очень не нравится это «я всё улажу». Там было слишком много вооружённых до зубов парней. Не все они любят разговаривать.

Я переживаю.

Валерий тоже нервный и резкий, хоть и старается выглядеть доброжелательным:

— Инга Юрьевна, тут относительно безопасно, притаитесь здесь, пожалуйста. Скоро я разрулю ситуацию и приду за вами.

Нет, этих заверений мне мало. Я в шаге оттого, что бы повиснуть у него на шее с визгом: «Не пущу!»

Не знаю, как нахожу в себе силы спросить максимально спокойно:

— А как же вы, Валерий Евгеньевич? Это же может быть опасно!

Но Валерий, судя по всему, не привык, что о нём может кто-то искренне беспокоиться.

Его красивые губы кривятся в презрительной усмешке, глаза покрываются корочкой льда, а слова полны яда. Он швыряет их в меня, как отравленные ножи:

— Ну что ж, избавитесь от ненавистного чудовища, мерзкого монстра. Радуйтесь, Инга Юрьевна, иногда мечты сбываются! Ваша, очевидно, была избавиться от меня

Гад! Как он может!

Я же с ума схожу от страха за него!

Глотаю злые слёзы и, размахнувшись, залепливаю ему звучную пощёчину.

Но отвести руку не успеваю, Пахомов молниеносно перехватывает её, целует в центр ладони и шепчет:

— Спасибо…

Ненормальный! Невыносимый! Такой…нужный…

Он уходит, а я, как подкошенная, падаю на ковёр и реву. Плачу и прошу того, кто рулит всем в этом мире:

— Спаси его! Сохрани! Верни мне целым и невредимым!

Айгуль сидит рядом, гладит по волосам, бормочет:

— Правильно-правильно, Инга Юрьевна. Молитесь за него, это защищает мужчину.

Постепенно я успокаиваюсь и прихожу в себя. И уже могу здраво осмотреть комнату, в которой оказалась.

Это — студия художника: мольберт, этюдник, кисти, краски, карандаши. И портреты. Множество портретов. Мои.

Так удивительно видеть столько копий себя. Словно когда я смотрюсь в зеркальную плитку в ванной. Но там — миниатюры одинаковы. Тут — везде разная я. Кое-где — обнажённая, в лучах света, похожая на богиню.

Я замираю, будто попала в храм. Тут неуместны никакие слова и жесты, только величественная музыка и молитвенный шёпот.

Даже не замечаю, как уходит Айгуль.

Встаю, хожу по комнате, любуюсь своими портретами.

У Валерия явный талант, отточенная техника.

Интересно, почему он зарыл в землю такой дар? Почему, будучи одарённым художником, подался в бандиты?

Мои размышления прерывает обеспокоенная Айгуль:

— Там…Там… Валерия Евгеньевича принесли…

Принесли?

Бросаюсь вниз по лестнице. И действительно двое ребят тащат окровавленного Валеру.

Бегу за ними следом.

Идиот! Зачем так подставился?

Хороший мой…

Его укладывают на кровать, и я принимаюсь обтирать красивое любимое лицо, которое сейчас в гематомах и ссадинах…

У меня дрожат пальцы… В глазах стынут слёзы...

А он — глупый — зовёт меня ангелом и молится мне…

— Валера! Валера! — окликаю его, стараюсь прорваться сквозь марево, что застилает сейчас его сознание. — Я Инга! Вернись ко мне!

Ангел…О, милый, это так для меня много! Не возлагай такую ответственность на мои плечи.