— Вопросы здесь задаю я, — говорит спокойно, но мои мышцы в очередной раз скручивает от страха. — Где твоя сестра?

— Я уже говорила вам, что не знаю куда она уехала! Она не сказала мне. Почему вы мне не верите?

— Наверное, потому что вы с матерью покрываете её, — от того, что этот бездушный человек упомянул мою маму, у меня невольно вновь затрясся подбородок, а я только что дала себе установку больше не плакать!

— Пожалуйста, — трещит моя гордость, гася весь мой пыл к сопротивлению, — только не трогайте маму! Я вас прошу, — голос сипнет, слова даются с огромным трудом. — Я сделаю всё, что хотите. Я постараюсь выяснить!

— Если уж я уже сутки не могу выяснить где она... Мы переломали большую часть её друзей, и ничего! Как же ты собралась искать её?

— Пожалуйста, не трогайте маму, — мужчина переводит на меня свой омертвевший взгляд. Мне стоит больших усилий выдержать его. Он не человек… Ледяной, бездушной Монстр. Мои слёзы не разжалобят его. Мужчина какое-то время молчал, изучал меня. Знаю, что сейчас перед собой он видит совершенно другого человека. Я смыла косметику с лица, и волосы завились. Но он словно и не удивлён! По крайней мере ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Ты будешь греть мою постель. Пока не найдётся твоя сестра. Ты будешь отбывать за неё наказание. Выполнять любое моё желание. Всё, что я прикажу!

Я перестала дышать.

— Но я совершенно тут ни при чём, — пытаюсь вразумить Сулима.

— Ни при чём? Была бы ты ни при чём, не побежала бы на встречу с сестрой. Ты всё знала, — повышает голос, нагоняя на меня ледяной ужас. — Знала, что она натворила, и всё равно передала ей деньги и шмотки. Ты поменялась с ней одеждой, сбила с толку моих людей, и она успела улизнуть из города.

— Да, мне рассказали, что натворила сестра, — откуда-то во мне появилась смелость. — И я не уверена, что поступила бы так же, разыскивай её обычная полиция. Но мне также рассказали кто вы…

— В твоём лексиконе не должно быть слова «Нет»! — не обращая внимания на мои попытки оправдаться, Бараев сухо продолжил. — Всего один промах и мои люди навестят твою родительницу, — продолжаю шокировано смотреть на Сулима. Если он снова возьмёт меня так, как это было вчера, я просто не выдержу.

Перед глазами мелькает образ мамы. Боже… А если с ней что-то случится? Я не прощу себя…

— Я согласна, — едва шевелю губами.

— Что? Я не слышу, — всё он расслышал, просто издевается надо мною сейчас.

— Я согласна! — достаточно громко.

Сулим

Отвратительный город! Сырой и холодный. Сколько раз он предлагал сестре переехать поближе к нему. Упёрлась, ни в какую не хочет. Её покойный муж любил этот город. И дом, в котором они живут с Хасаном, построил он своими руками. Хабиб был обычным трудягой. Конечно, Сулиму хотелось пристроить сестру к кому-то более влиятельному и состоятельному, но он чем-то взял семью Бараевых.

Выкуп за сестру Сулима собирал по крохам, но в грязь лицом не упал. Да они много и не просили. Сестра влюбилась, было видно, и они учли её желание. Тем более мужчина был их веры.

За двенадцать лет их брака никто из членов семьи ни разу не пожалел о том, что выдали Алише за простого человека. Они жили скромно, но тем не менее, ни в чём не нуждались. И дом построен, и деревья растут. Муж старшей сестры сам зарабатывал, не брезгуя ничем. Не было в нём предпринимательской жилки, не всем, наверное, это дано. После его смерти Сулим стал обеспечивать сестру. Она не хотела принимать помощи, говорила, что её репетиторства достаточно для того, чтобы прокормить сына. Но Сулим настоял, он не мог быть всё время рядом, он должен был быть уверенным, что сестре с племянником всего хватает. Знал, что Алише сама не позвонит и не попросит.