Я не тут, и происходит всё это не со мной! Все мои мысли сейчас о Давиде. Это всё… Это конец! Даже если на секунду представить, что мой молодой человек сможет всё понять, и он простит меня. Всё равно со мной быть Давид не сможет! И не только потому, что его родители перед свадьбой захотят проверить мою чистоту. Он сам не сможет переступить через себя. Уж слишком сильно он берёг меня для нашей первой брачной ночи.

О том, что наконец всё закончилось, я поняла только в момент, когда сползала по столу на грязный холодный пол. Не уверена, но кажется, перед тем как выйти из комнаты, он мне велел одеться.

Шевелиться не хочется, но до моего воспалённого мозга доходит, что ко мне могут присоединиться, как минимум, ещё трое!

Руки дрожат, пальцы не слушаются. Натянуть брюки получилось с большим трудом. Про себя, с досадой усмехнулась: «Хорошо, что отдала джинсы сестре. С ними, я бы точно не справилась».

Чувствую, как сильные руки поднимают меня. Ставят на ноги, но они меня не слушаются. Харис смотрит на меня как-то странно. Всего на мгновение поймала его взгляд. Он снова пытается поставить меня на ноги. Заставляет спиной опереться на него.

Всего пара мгновений и мне удаётся ощутить твёрдый пол. Перебираю ногами, кажется, получается…

Меня выводят на улицу и по заросшей травой тропинке снова ведут к машине.

— Бага, я не понял. Куда вы её? — слышу, как Клоп задаёт вопрос за моей спиной.

— Босс сказал, хороша сука! Повезём на квартиру. Наверное, ещё поиграть хочет.

— Повезло девке! Поживёт ещё малёха.

— Не уверен, что повезло… — дальше я не слышу, потому что захлопывают дверь. Какое-то время в салоне нахожусь одна. Единственное, чего сейчас хочется — это прекратить своё существование… Тут же одёргиваю себя! А как же мама? Что будет с ней?

Прикрываю глаза. Передо мною снова образ Давида. Слёзы горячими струями текут по щекам, в груди настолько невыносимая боль, словно из меня вырвали душу. В этот момент я всем своим естеством ненавижу Нину. Как же сильно я её ненавижу!

Ради своего удовольствия, ради своих собственных интересов, она предала нас — меня и маму.

Господи, а если это чудовище и до мамы доберётся? Нет, нет. Лучше об этом не думать!

В салон пробирается свежий воздух. Клоп остаётся снаружи. Бага садится за руль, а Харис садится рядом со мною.

— Ты чего назад сел? Пристегнул бы девку наручниками…

— Да куда ей наручники? Ты посмотри на неё. Вот-вот свихнётся, — меня действительно всю колотило. От нервной дрожи стучали зубы, было так холодно… очень-очень холодно! Такое бывает редко. И только если сильно понервничаю накануне.

Например, в прошлом году один из наших учителей пообещал, что завалит весь поток за то, что не выполнили его задание и подставили перед ректором. Хотя он сам был виноват. Слишком поздно опомнился. Выполнить столь объёмную работу всего за одну ночь было нереально. Но, разумеется, он и слушать не хотел ничего.

Я тогда зубрила, как сумасшедшая. Да, впрочем, как и все. Очень боялась, что не сдам химию. А ведь она у нас является одним из самых важных предметов! Вот тогда меня трясло примерно так же. Хотя нет. Сейчас в разы сильнее.

— А чего Сулим так взбесился? — подаёт голос Бага.

— У Хасана была остановка сердца. Еле завели.

— Ну тогда понятно… Сулим ещё больше теперь жаждет крови, да, Харис?

— Бага, ты на Бараева всего сутки пашешь. Не суй свой нос, куда не следует. Он не любит этого. А увольняет он только вперёд ногами, так что захлопнись, лишнего не болтай и следи за дорогой. Темень вон какая…

Наступила полная тишина, и я погрузилась в собственные мысли. Думала ни о чём, и в то же время обо всём. Но только сложить и упорядочить поток своих мыслей я не могла. Всё мимо, всё сквозь меня. Единственное понимала — ничего хорошего со мной уже не будет!