– Никогда не раздавай пустых угроз. Слово надо держать. Начинай проверку имен тех, кто был этим утром в церкви. Бери первых двадцать пять. Это поможет тебе скоротать дорогу до дома.

Сама Ева поехала в церковь. Винный погребок по соседству бойко торговал: люди входили и выходили поминутно. А вот в ломбард они, казалось, пробирались украдкой. В парадных тусовались и по улице шатались молодые хулиганы.

Она прошла ко входу в церковь, сорвала печать, воспользовалась универсальным полицейским ключом.

Идя по центральному проходу, она подумала, что и вправду немного жутко слышать эхо собственных шагов. Да, это ей пришлось признать. Ева остановилась у алтаря и взглянула на висевшего над ним распятого Христа. Потом поднялась и подошла к двери, ведущей в ризницу. Здесь она тоже сорвала печать и отперла дверь своим ключом.

«Вот и он так вошел, – думала Ева. – Может, через заднюю или боковую дверь с такой же легкостью. С пузырьком цианида в кармане или в сумочке. Ключи у него, скорее всего, были. Ключи от ящика. Надо было всего лишь проскользнуть в приходской дом, взять ключи, вернуться к церкви, войти. Отпереть коробку, взять эту чашу. Руки заизолированы или в перчатках. Влить цианид, поставить на место, запереть, уйти. Вернуть ключи в дом настоятеля».

Все это, решила она, могло занять не больше пяти минут. Ну, может, десять, если убийца хотел позлорадствовать.

«Ты был на утренней мессе? Может быть, может быть… Но зачем выделяться? Зачем светиться в кучке из девяти человек, когда позже можно смешаться с толпой?

Ты знаешь, в котором часу начинается утренняя служба, когда она обычно заканчивается. Нужно просто дождаться, пока священники уйдут из дома в церковь, войти и взять ключи. А потом подождать на паперти, послушать службу из-за двери. Дождаться, пока они уйдут, сделать дело и спокойно ждать, оставаясь поблизости. Вот священники возвращаются. Роза выходит из приходского дома – ей надо помочь родным перед заупокойной службой. Теперь можно вернуть ключи в дом, смешаться с толпой, войти в церковь.

Ты должен был видеть, как это произойдет. Ты должен был наблюдать, как он падет.

Потому что это месть. Публичное отравление. Казнь. Это возмездие. Это наказание. За что?»

Ева вышла из ризницы, восстановила печать, заперла дверь.

Потом она взглянула на крест.

– Тебя он не боялся, в расчет не принимал. А может, думал, что ты с ним заодно. «Око за око»? Это же твои слова?

– Это из Ветхого завета. – Лопес стоял в дверях церкви. – Христос учил любить и прощать.

Ева еще раз окинула взглядом распятие.

– Кто-то его не послушал.

– Он с этой целью пришел на землю, – продолжал отец Лопес. – Он пришел умереть за нас.

– Все мы приходим на землю, чтобы умереть, – откликнулась Ева. – Вы запираете дом, когда приходите сюда служить мессу?

– Да. Нет. – Отец Лопес покачал головой. – Редко.

– Этим утром?

– Нет. По-моему, нет, не запер. – Он закрыл глаза, потер переносицу. – Я понимаю, лейтенант, очень хорошо понимаю, что наша вера в ближних, в наших прихожан, возможно, помогла убить Мигеля. Церковь никогда не запирается. Ризница – да, потому что там стоит дарохранительница, но церковь всегда открыта для всех, кто в ней нуждается. Я знаю, кто-то воспользовался этим, чтобы убить моего брата.

– Теперь вы будете ее запирать?

– Нет. Это дом Божий, и для Его детей он всегда будет открыт. По крайней мере, он не будет заперт, когда вы разрешите нам вновь его открыть.

– Мы снимем печати с места преступления где-то завтра. Самое позднее – послезавтра.

– А Мигель? Когда вы дадите нам его отпеть и похоронить?