– На самом деле это пахнет ослом. – Он уставился на политика. – Что вы хотите сказать, Пьер?

– О, Арман, вы прекрасно поняли, что я хочу сказать. Вы снова используете имеющуюся у вас власть в своих целях. И… – Заместитель премьера сделал паузу, набрал побольше воздуха. – И мне кажется, это пахнет не ослом. А задницей.

Присутствующие вздрогнули.

– Вы правы, – сказал Гамаш. – Я живу в одном из населенных пунктов на пути потока. В маленькой деревне под названием Три Сосны, незначительной по вашим стандартам. Никто про нее никогда не слышал, и если она исчезнет в потопе, то, я подозреваю, никто этого и не заметит. Но это все равно будет трагедией. И это будет трагедией для других городков и деревень, о которых вы ничего не хотите знать.

– Спасибо, что пришли, старший инспектор. – Туссен протянула ему руку. – Дальше мы сами. Отпускаю вас к вашей работе.

Они посмотрели друг на друга. Прежний и нынешний хозяева самого высокого кабинета в Квебекской полиции.

В нем больше не нуждались.

Его бесцеремонно выставляли за дверь.

Арману Гамашу указали на его место.

Когда он зашел в кабинет Бовуара, чтобы забрать куртку, ботинки и собаку, Жан Ги стоял у своего стола. Тут же была и Изабель Лакост.

– Со всеми побеседовала? – спросил Гамаш.

– Все встречи отменены, – ответила она. – Из-за чрезвычайной ситуации.

– Совещание закончилось? – спросил Бовуар.

– Нет еще. Я высказал свое мнение, а там посмотрим. Там заседают умные люди.

– Тогда почему вы здесь? – спросил Бовуар.

– Видимо, я недостаточно умен, – с улыбкой ответил Гамаш.

– Мне жаль, – сказала Лакост. – Они не должны были…

– Ничего-ничего, – заверил ее Гамаш.

Он вдруг заметил, что костюм Жана Ги, его бумаги, кресло и потолок покрыты маленькими коричневыми пятнышками.

– Ваша собака отряхнулась, – объяснил Бовуар.

– О боже.

– Да. Я говорил то же самое, когда умывался и отскребал свой стол. Боже, говорил я, какой беспорядок.

Он шутливо вытаращил глаза, и Лакост рассмеялась.

– Кстати, позвольте спросить, откуда у вас эта собака?

– Она принадлежит пропавшей женщине.

– Понятно. – Бовуар посмотрел на маленького вонючку, удовлетворенно разлегшегося на испачканном ковре. – К сожалению, мы должны на время отложить эти поиски.

– Вообще-то, не должны. По крайней мере, я. Если ты не возражаешь, я бы хотел поговорить с ее отцом в Сент-Агате, пока дороги не закрыли. Не возражаешь, если я возьму агента Клутье?

– Конечно не возражаю. Вам не нужно спрашивать, patron, – сказал Бовуар.

– Но я спрашиваю, – улыбнулся Гамаш.

– Можно мне с вами? – спросила Лакост. – Похоже, я сегодня свободна.

– Это будет замечательно, – откликнулся Гамаш.

Он ценил ее суждения и общество, к тому же она была наставником агента Клутье.

Изабель Лакост была совсем молодой женщиной, когда он, ко всеобщему удивлению, взял ее в отдел по расследованию убийств. С тех пор прошло немало лет.

Теперь в волосах у нее серебрилась седина, а на лбу и возле рта появились морщины, вызванные стрессом. И болью. Она хромала и ходила с тростью, все еще не оправившись от почти смертельных ранений, полученных в прошлом году.

Гамаш нередко сомневался, действительно ли он оказал ей и Жану Ги услугу, пригласив их к себе в отдел. Впрочем, они были взрослыми людьми, говорил он себе, и могли сами принимать решения.

А теперь вот один решил уехать, а другая – вернуться.

Ожидая лифт в компании с Изабель и Фредом, Гамаш смотрел в окно на Монреаль. По стеклу беспрестанно скользили дождевые капли, и казалось, будто город находится под водой.

Гамаш сцепил руки за спиной, чувствуя, как у него внутри все холодеет. Он снова видел перед собой ту анимацию. О том, как огромная часть Квебека соскальзывает в Вермонт. Отправленная туда потоком воды и боязнью принять неправильное решение.