Он остановился.

– Мы бы хотели поговорить с вашей женой. Вивьен Годен. Она здесь?

– Нет. Я уже сказал копам, что она уехала.

– И с тех пор вы не имели от нее известий? Она не звонила?

– Нет.

Звонил только ее психованный папаша. Каждый час звонил. Даже ночью. Угрожал. Но он не станет говорить им об этом.

Трейси заметил, что Камерон расстегнул куртку. Чтобы показать пистолет на ремне.

Черт.

Но Камерон стоял в отдалении, а этот, главный, не демонстрировал никакого оружия. Напротив, он пытался убаюкать Трейси, погрузить его в некий транс. Так тихо и спокойно звучал его голос.

Когда Гамаш сделал к нему следующий шаг, Трейси тоже шагнул вперед и выставил перед собой вилы:

– Стойте, где стоите.

Острые зубья находились всего в каком-то футе от лица Гамаша. Но он не дрогнул. Нет, он смотрел мимо зубьев. Прямо в глаза противнику.

Трейси не без тревоги отметил, что в этом взгляде не было злобы. Не было угрозы. Определенно не было и испуга. Он был задумчивым.

Трейси знал, как справляться со злостью, яростью, насилием. Но то, что он видел, сбивало его с толку. Вызывало недоумение. И немного пугало.

Гамаш, стоя на расстоянии вил от Трейси, видел его налитые кровью глаза. Чувствовал хаос в его голове.

– Сейчас я вытащу из кармана полицейское удостоверение. – Не сводя внимательных глаз с Трейси, Гамаш сделал то, о чем говорил.

Ноздри Трейси раздувались с каждым вдохом. Он жаждал броситься в атаку. И бросился бы, если бы не Камерон. И его угроза избить Трейси. А Трейси, конечно, знал, что это не пустая угроза.

Если у Гамаша не было заряженного оружия, то у него был Камерон. Биологическое оружие.

Гамаш вытащил удостоверение и протянул его Трейси, который вытянул шею и прочел:

– Тут написано, что вы старший суперинтендант.

– Мое новое удостоверение еще не готово.

– Значит, вы были большим начальником, а теперь – нет?

Трейси оказался более адекватным, чем поначалу посчитал Гамаш. Убрав удостоверение в карман, старший инспектор пожал плечами и улыбнулся:

– Запорол одно дело. Такое случается.

Он посмотрел на Трейси долгим заговорщицким взглядом. Предлагая ему попробовать догадаться, что же он сделал, чтобы заслужить подобное понижение.

Гамаш знал, что может предположить такой человек, как Трейси.

Разумеется, что-нибудь незаконное. И почти наверняка жестокое. Если Камерон воспринимался Карлом Трейси как угроза, то чего тут еще ждать…

В общем, Трейси был совершенно сбит с толку.

Гамаш вел себя вежливо, спокойно. Но давал понять, что способен и на другое.

– Что вам надо? – спросил Трейси.

– Знаете, чего бы мне по-настоящему хотелось?

– Чего?

– Воды. И воспользоваться вашим телефоном.

– Что?

– Вы не возражаете? – спросил Гамаш.

Просьба казалась такой разумной, хотя и неожиданной, что Трейси на миг потерял дар речи.

– Шланг вон там, – сказал он наконец, показывая на стену сарая. – Телефон сейчас принесу. Звоните и убирайтесь.

– Merci. Очень вам признателен.

Все смотрели на Гамаша с нескрываемым недоумением, включая и осликов. Впрочем, поведение людей часто их удивляло.

– С вами все в порядке, patron? – спросил Камерон, после того как Трейси ушел.

Он подошел к старшему инспектору и проверил, нет ли на нем крови – вдруг он ударился головой во время одного из множества падений, когда они поскальзывались и съезжали по склону.

– А что бы вы хотели, чтобы я сделал? – спросил Гамаш, когда они подошли к шлангу. – Выхватил у него вилы и отколошматил его ими?

Камерон покраснел. Откровенно говоря, на это он и надеялся. И сам поступил бы именно так.

Гамаш жестом предложил остальным напиться первыми.