Так прошло полчаса.

Лейтенант с Вероникой канули в колодец на дне Крепости и пока не вернулись, начав, очевидно, поиски разведчиков, улетевших ранее.

Костя принялся азартно собирать «демонского» кибера, не представляя, кем этот кибер может оказаться. Впрочем, Егора Левоновича это не тревожило, он был уверен, что ботанику не удастся собрать что-то работающее, не имея инструментов.

Учёный покачал головой. С одной стороны, молодой человек нравился ему кипучей энергией и нестандартным мышлением, помогавшим ему выдвигать экзотические гипотезы, многие из которых имели право стать реальными фактами. С другой – Костя совершенно не обращал внимания на такие категории человеческих взаимоотношений, как взаимовыручка, обходительность, внимание к окружающим, терпение и уважение. Парня явно воспитывали не отец с матерью и не бабушка с дедушкой, а компьютер, соцсети и абсолютно не заинтересованные в развитии духовности ребёнка новомодные коучи.

Впрочем, молодой кандидат биологических наук постепенно «оттаивал» в компании попаданцев, оказавшихся в экстремальной ситуации, и надежда на рост его самосознания была.

Егор Левонович усмехнулся этой мысли и сосредоточился на контакте с Сумасходом. Компьютер Крепости в последнее время стал глючить всё больше, и добиться от него каких-то откровений, да и просто ответов на деловые вопросы становилось всё труднее. Целые блоки его «мозга» перестали работать ещё сотни лет назад, а те, что остались в наличии и могли функционировать, потеряли многие связи, отчего собрать «мозги» в единое целое Карапетяну не удавалось, несмотря на открытие программ, корректирующих интеллектуальное состояние «пациента».

Так, Сумасход до сих пор не раскрыл оператору суть работы главного оружия базы, антенна которого – «эйфелева башня» – осталась неповреждённой, занимая центральную шахту. Как её включить, Карапетян уже знал, но пока не представлял, каким образом надо прицеливаться и какой режим использовать.

Не смог Егор Левонович активировать и многие важные системы Крепости, относящиеся к обслуживанию других оружейных комплексов, а также энергогенератора, и к обзору окрестностей (работала лишь одна камера в горловине шахты) вместе с разведывательными системами. Всё это оборудование имелось в отсеках, встроенное в стены и массив горных пород, но Сумасход не помнил, как его включать, и приходилось долго втолковывать ему, чего от него добиваются новые поселенцы.

Конечно, мышление Демонов Войны очень заметно отличалось от человеческого, несмотря на признание Леса Максиму Реброву о том, что Демоны являются в какой-то степени предками многих разумных рас «постдемонической» вселенной, в том числе и человеческой. Тем сильнее радовался Егор Левонович новым открытиям, реализуя свою природную тягу к исследованию тайн Мироздания, и переживал он, оставшись в Большом Лесу добровольно, только в связи с тем обстоятельством, что не может поделиться с коллегами своими наработками.

Во время общения с компьютером случались и неожиданные инциденты, когда Сумасход включал то, чего оператор не просил. Так, пару дней назад он ни с того ни с сего активировал систему обслуживания саркофагов, внутри которых спали, теперь уже вечным сном (многие превратились в скелеты), обитатели Крепости. Почему вдруг Сумасход решил включить энергопитание «гробов», выяснить не удалось, а Егору Левоновичу пришлось долго и терпеливо объяснять компьютеру, что оживлять Демонов не нужно, тем более что это казалось невозможным.

Выяснил физик и принцип действия энергосистемы Крепости. Как оказалось, она качала энергию прямо из горных пород и почвы Леса, то есть в сущности – из физического континуума браны-вселенной, и Егор Левонович назвал эту систему вакуумсосом.