– Вы сестра герцога? Харт сказал, что вы продолжите нас кредитовать.

Здесь, похоже, все знали про дела мистера Харта.

Мистер Фогель – вероятно, заметив удивленное выражение ее лица, – весело рассмеялся, в одночасье помолодев лет на десять.

– Это театр, мэм: здесь все сплетничают.

– Буду знать. – Когда они остановились перед дверью кабинета, Эва сказала: – А будет ли кредит, зависит от состояния бухгалтерских книг мистера Харта.

– В таком случае да поможет нам бог, – пробормотал композитор и открыл перед ней дверь. – Желаю вам удачи. Она вам понадобится.

Развернувшись на каблуках, он поспешно удалился, а Эва вошла в крошечную комнату и сразу увидела мистера Харта, развалившегося в кресле и водрузившего скрещенные ноги на край большого стола. Он вертел в руках медный нож для открывания писем, похожий на кинжал, а заметив Эву, буркнул что-то похожее на приветствие и толкнул к ней открытую коробку, из которой, пока она скользила по столу, вываливались листы бумаги, большие и маленькие, измятые и не очень.

Коробка остановилась на краю стола, как раз напротив Эвы. Та взглянула на нее, потом на мистера Харта, отчего-то в подозрительно веселом настроении.

– Что это?

– Мои счета, квитанции…

Эва была готова ко всему. Ну или почти ко всему. Ей хватило ума заметить неуместную веселость мистера Харта, когда он накануне описал ей свой кабинет. Разумеется, ни о каком ведении бухгалтерского учета не могло быть и речи, но такого она все же не ожидала.

Несколько мгновений она в недоумении взирала на коробку, набитую какими-то расписками, обрывками писем, маленькими мешочками, похожими на кошелечки, достала один из них, открыла и высыпала содержимое на ладонь. Это были орешки.

Эва подняла глаза на хозяина кабинета, ничего не понимая.

– А я-то думал, куда подевались мои любимые орешки! – воскликнул мистер Харт, явно наслаждаясь ситуацией.

Он был одет так же, как и вчера, и если бы не его тщательно выбритый подбородок и влажные после мыться волосы, можно было бы подумать, что он в этой одежде спал. Отбросив нож, он встал, перегнулся через стол, взял два орешка из ее ладони, сжал в своей огромной ручище, и Эва услышала треск, а потом он протянул раздавленные орешки ей.

– Хотите? Уверяю вас, они совсем свежие: мне их доставили только на прошлой неделе.

– Спасибо, не хочу. – Она высыпала оставшиеся орешки обратно в мешочек. – Но вы же должны были вести какие-то записи!

– Боюсь, что нет. Это все. – Он улыбнулся, показав свои ямочки, и принялся с наслаждением жевать орешки.

Эва раздраженно отвернулась. Нет, она не поддастся на его уловки, как дурочка, и не позволит себе растаять от этой очаровательной улыбки и проказливых манер.

Она медленно осмотрела так называемый «кабинет» мистера Харта. Это была крошечная комнатушка, скорее каморка. Было бы логично предположить, что хозяин при строительстве совершенно нового здания предусмотрит пространство и для себя, где будет вести дела. Очевидно, нет. Актерская гримерка, которую она только что прошла мимо, была по меньшей мере втрое больше этого кабинета.

На стене, напротив маленького камина, криво висела карта Лондона. Почти все пространство занимал стол. Вокруг него на полу лежали стопки бумаг, загромождая проход. На одной из них, в самом углу, стояло чучело барсука. Закончив осмотр, Эва глубоко вздохнула. Что ж, такого она, конечно, не ожидала, но все же оказалась достаточно предусмотрительной.

– Зови лакеев, – сказала она Жану-Мари, который тенью следовал за ней, и тот сверкнул белозубой улыбкой.