– Перед тем как вы пришли, я молил небо послать мне чудо, которое поможет мне справиться с одной проблемой, – интригующе и негромко начал речь Меттерних. – Мне кажется, в ответ на мою мольбу судьба и послала мне вас…

– И что же… Что же я должна сделать… такое?

– Вот об этом я и собираюсь с вами поговорить. Для того, что я хотел бы вам предложить, потребуется… – Он исподлобья взглянул на Ванду. Ему было интересно следить за ней – бесхитростной и простодушной, однако при этом с живой и точной реакцией. Чего желать лучше для того дела, которое уготовано даром небес? – Потребуются храбрость и выдержка. Но прежде всего рассудок.

– Я готова, ваше сиятельство. – Взгляд Ванды и выражение ее лица стали совсем другими. Как чутко она реагирует на услышанное! Сейчас она смотрела на князя со всем вниманием, и лицо ее стало неожиданно взрослым – она сжала губы, и возле них в уголках обозначились едва заметные вертикальные складочки.

– Отлично. – Князь не давал прорваться наружу зародившейся в его сердце радости. Рано, рано еще ликовать! Не сделано ни единого шага. – Я постараюсь как можно доходчивее объяснить, чего хотел бы от вас.

– Да-да, пожалуйста, я вас слушаю…

– Превосходно. – Меттерних еще помолчал, заботясь о значительности и торжественности их диалога. – Полагаю, вам известно, что в Вене проходит конгресс европейских держав…

Ванда кивнула.

– И он созван, чтобы разработать план послевоенного устройства Европы…

Ванда снова кивнула.

– По моему личному мнению, прочный мир можно установить, только если удастся добиться приблизительно равных условий для России, Пруссии, Австрии и Франции. Иными словами, достичь равновесия сил…

Меттерних подождал реакции собеседницы.

– Думаю, я поняла, – в третий раз кивнула она.

– У меня мало времени. Я немедленно должен начать действовать и потому буду говорить с вами, если позволите, как можно более просто и кратко.

– Да, благодарю вас, ваше сиятельство.

– Так вот. Российский царь – император Александр – желает сделать Польшу независимым государством, которое будет подчинено ему, то есть России. Австрия не может согласиться с этим, так же считают Англия и Франция.

Князь драматургически точно выдержал еще одну паузу. Ванда молчала и не шевелилась, вся обратившись в слух.

– Иметь дело с русским царем сложно. – Пустив в цель этот первый серьезный шар, князь искоса бросил взгляд на Ванду. Выражение ее лица было спокойным, внимательным. И он пустил в цель второй шар: – Человек он странный, порой кажется прекраснодушным мечтателем, порой – практичным и расчетливым интриганом.

– С таким человеком должно быть непросто… – Ванда потерла пальчиком переносицу.

– Да, верно. И самая большая сложность для дипломата в моем положении – всегда оставаться на шаг впереди противников. Вы с этим согласны?

– Да.

– И потому мне необходимо знать, что они собираются заявить или сделать. Вы… меня понимаете?

– Да, вполне.

– Самый простой и надежный способ опережения – узнавать о планах противников от тех, с кем они общаются, и с незапамятных времен лучшими помощницами в этом были женщины.

– Смысл вашего предложения состоит в том, чтобы я подобным же образом помогла вам?

Меттерниху понравилось, что тон Ванды оставался уверенным, нравилось, что она не опускает ресниц перед его взглядом.

– Да, я прошу вас именно об этом. Вы новый человек в Вене, вас никто не знает, и вы… очень красивы. Эти три условия должны обеспечить вам успех в том деле, которое я вам предлагаю.

– Но царь… – Ванда трогательно развела руками. – Я же могу ему не понравиться… н-не заинтересовать его… И тогда я ничем не смогу вам помочь… – Лицо ее было таким, как если бы у нее забрали назад подарок, который она успела распаковать и которым успела полюбоваться.