Весь месяц его преследовало мерзкое состояние беспомощности. Особенно оно усиливалось, когда Максим в очередной раз возвращался в полупустую квартиру после очередной неудачной попытки поговорить с Лерой.

Арендаторы съехали с жилплощади, и Колчин обосновался в подаренной отцом квартире. Только Максим не воспринимал это место своим домом. Сердце тянулось к Лере. Его дом находился там, где была она.

Снова и снова Валерия отказывалась его выслушивать, а он опять и опять пытался выпросить прощение. Из-за дня в день одно и то же. И всё же Колчин не прекращал попыток достучаться до жены.

Их семья еще на шаг приблизились к окончательному разрыву.

Валерия настояла на том, чтобы он дал разрешение на развод. Первой реакцией на её требование стал протест. Жесткий и бескомпромиссный протест, который вызвал тихую истерику у жены. Если бы злилась, если пыталась ударить, он бы продолжил настаивать на своем решении, но… Едва слышные, шипящие звуки, которые она издавала, когда угрожала судебным разбирательством слишком сильно напомнили ему события, предшествующие их свадьбе. Тогда он едва смог вытащить Леру, едва успел спасти. Максим просто не мог допустить повторения ситуации и решил отпустить. После долгих и изматывающих размышлений Максим согласился на требования Валерии. Ему пришлось пойти ей на уступку. Лера в таком состоянии все равно пошла бы до конца, а до судебного разбирательства Колчин не хотел доводить. Не желал таскать любимую по судам. Решил, что печать в паспорте ничего, по сути, не решает.

Лера хочет развод, она его получит.

Только Макс сделает все, чтобы на ее безымянном пальце снова появилось обручальное кольцо.

Отступать Колчин не собирался.

Пусть обижается, кричит, истерит, мстит, но Максим не уйдет из ее жизни.

Рано или поздно он добьется своего.

Раздражающая трель заставила его открыть глаза. Часы на прикроватной тумбочке показывали полчетвертого утра. Тихо выругавшись, Максим схватил звонивший телефон и поднес к уху.

— Алло! — рявкнул он в трубку.

Он не сразу разобрал слова, сказанные женским голосом. Пьяная речь, смешанная со сбивчивыми всхлипами, плохо поддавалась расшифровке.

Максим моментально сбросил с себя остатки сна. Он узнал голос.

— Лера, успокойся! — раздельно и громко произнес Колчин. — Что случилось?

— Как ты мог со мной так поступить? — речь стала более разборчивой, но Лера продолжала реветь. — Я же тебя любила! Любила, понимаешь? Ты мне сердце разбил, козел! Я даже не могу окончательно избавиться от чувств к тебе! Чужие прикосновения переносить не могу! Мерзко... Ты меня непригодной для других сделал!

Ужас прошелся по позвоночнику и расползся по нервным окончаниям.

Лера пьяна, находится неизвестно где, так еще и собирается сделать глупость.

Только Господь знает, каких усилий ему стоило не перейти на крик и действовать хладнокровно.

— Лера, где ты находишься? — голос был абсолютно спокойным, четким, хотя внутри все переворачивалось из-за беспокойства. Валерия никогда не умела пить. Быстро хмелела от одного выпитого бокала вина. Стоило ей выпить чуть больше, и Лера начинала вести себя неадекватно.

— Какая разница? Речь ведь не об этом, — по-философски протянула Лера. — Ты мне изменил! Ненавижу тебя!

— Где ты находишься? — повторил вопрос Колчин, еле сдерживаясь, чтобы не наорать на нее.

Ответная тишина съедала последние остатки здравого смысла.

Максим вскочил с кровати, стал мерить шагами комнату.

Только доносившаяся из трубки приглушенная музыка говорила ему о том, что Лера еще не отключилась.