– Хорошо, Николай Владимирович, я буду обращаться к вам так, как вы хотите, но это ничего не изменит, – сказал Гуров.

– Лев Иванович, я понимаю, что в вас сейчас говорит обида, раздражение… Я готов принести вам самые глубокие и искренние извинения за свои необдуманные и резкие слова, – елейным голосом говорил замминистра.

– Я готов извиниться перед генералом Орловым за то, что был несдержан, – ледяным тоном сказал Попов. – Однако должен заметить, что до прямых оскорблений в его адрес я не опускался, «членом» или иным синонимом этого широко употребляемого слова никого не называл, обещанием обратиться к журналистам не шантажировал. И к Николаю Владимировичу я пришел не для того, чтобы сводить счеты с господином полковником Гуровым, а затем, чтобы это дело не сочли банальным самоубийством и не закрыли. Если вы поговорите с теми людьми, которые знали моего сына и остальных погибших, то поймете, что они на такое были не способны! Это убийство! И его нужно расследовать!

Гуров смотрел на него и поражался – вчера этот человек практически бился в истерике, хотя потом смог взять себя в руки, а сейчас был непробиваемо спокоен – видимо, таблеток нажрался.

– Но все факты говорят о том, что это самоубийство, – стоял на своем Лев.

– Значит, вы их рассматриваете не под тем углом, – заметил Попов.

– Лев Иванович, я думаю, что вам следует немного повременить с переходом на работу в холдинг господина Болотина, – просительно произнес замминистра. – Тем более что и повода уходить со службы у вас нет! Мне кажется, что действительно следует хорошенько разобраться в мотивах этого самоубийства – что-то тут не так.

Как будто сам Гуров этого не понимал! Такие подонки, как те четверо, настолько любили жизнь, что цеплялись за нее изо всех сил. О каком добровольном и групповом самоубийстве тут вообще можно говорить? Лев подумал-подумал, а потом решил, что этим делом стоит заняться хотя бы ради того, чтобы наказать тех, кто замял убийство девушки, и сказал:

– Хорошо! Мы с полковником Крячко займемся расследованием! Но начинать нам придется с самого подробного и достоверного, – подчеркнул он, – жизнеописания всех четверых, включая и убийство той девушки. Считаю своим долгом предупредить и вас, Николай Владимирович, и вас, Алексей Юрьевич, что выявлю всех до единого, кто его замял. И головы полетят!

– Делайте что сочтете нужным, – согласился Попов. – Нашим детям это уже ничем повредить не сможет! А мы?.. Мы как-нибудь переживем!

«Это как же ты должен быть уверен в том, что тебя отмажут, чтобы такое заявить! – с ненавистью подумал Гуров. – Только на этот раз не получится! Никогда журналюгам информацию не сливал, но в этот раз сделаю исключение! И они тебя в блин раскатают! Ну, и долго ты после это на своем теплом месте задержишься? Кувырком вылетишь!»

– Лев Иванович! Иначе и быть не может! – тем временем горячо заверял его Щенок. – Кампания по очищению рядов МВД от коррумпированных сотрудников и «оборотней в погонах» – не разовое мероприятие и не для галочки начато. Это наша постоянная политика, и она будет проводиться до тех пор, пока наши ряды не будут очищены окончательно, пока мы не будем твердо уверены в каждом сотруднике, независимо от звания и должности.

– Николай Владимирович! Мы вроде не на собрании, – усмехнулся Гуров.

– Извините, Лев Иванович! Привычка! – по-свойски улыбнулся ему тот. – Со своей стороны обещаю всяческое содействие. Обращайтесь в любое время! – Он протянул Льву визитку. – Там прямой телефон и сотовый, звоните и не стесняйтесь! Нужна будет техника – предоставим любую! Если захотите собрать рабочую группу – бога ради! Набирайте туда тех, кого сочтете нужным!