5. Глава 5 Варя

Мое колено саднит не по-детски. Кровь начинает засыхать и отдирать джинсы от раны становится все сложней и больней. Спасибо, что бабуин, почуяв запах денег, стал шелковым и больше не орет.

Взяв у него салфетки и смочив их водой, я тут же снимаю с себя джинсы. И начинаю промокать ссадину, чтобы элементарно удалить грязь. Специально сгибаюсь в три погибели, чтобы Петр, проезжая мимо, не увидел меня в чужом авто. Так и еду до тех пор, пока мужчина не останавливается рядом с аптекой.

Я не люблю вид крови, раны и все, что связано с травмами. От одного вида красного пятна на разорванных джинсах меня начинает тошнить. Остается лишь ждать, когда бабуин принесет мне какую-нибудь экстренную заживляющую мазь.

Интересно, что это за мужчина? Взглянув в сторону аптеки и убедившись, что бабуин не идет к машине, я подаюсь вперед и открываю бардачок. Пара каких-то удостоверений, немного налички и разные пропуска на имя Алексея Воронцова. Вроде какой-то охранник или что-то вроде того. В общем, не преступник. Со скрипом, но доверять ему можно. А в моем положении это уже победа своего рода.

Откинувшись на спинку сидения и сняв очки, я дую на колено. Надо же было так не вовремя отвлечься на зеркало и влететь в эту машину! Теперь мою ногу скорей всего будет украшать шрам. Надо будет придумать, какой татуировкой я смогу это перекрыть. Возможно, сделаю ее сама. Ну, а что?

Правильно говорят, что тату — это наркотик. И даже если ты не забиваешь себе ими все тело, то постепенно начинаешь разрисовывать других. Вот и я, сделав на бедре свою пока еще единственную татуировку, втянулась.

Я даже после занятий в универе ходила к тату-мастеру, чтобы тот меня обучил — настолько мне все было интересно! Правда, спустя пару месяцев Петр пресек все мои начинания, когда прознал об этом. Я помню это суровое лицо! От воспоминаний даже сейчас сердце чаще бьется.

— Не понял... — внезапно мое уединение нарушает вернувшийся бабуин. — А где паренек?

Оглядев кровавое колено и толстовку до середины бедра, которая скрывает мои трусики от посторонних глаз, он тянет руку к моей голове. Когда этот мужчина не раздувает от ярости лицо в приступе гнева, он все же куда симпатичнее, чем обезьяна. Но одет как чмо. Брюки с майкой — еще куда ни шли, но туфли... Единственное, что украшает его тело — выглядывающее тату. Ой! А это еще что у него от плеча до груди? Волдыри в каком-то белом налете. Псориаз что ли? Бу-э!

— Эй! — отбиваюсь я от его загребущих рук.

Но мой водитель явно не джентльмен. Нагло стянув с моей головы шапку, он долго стоит, разинув рот.

— Деваха… — констатирует обнаруженный только что сюрприз. — Вот те на! Ну-ка подвинься, — слегка бьет тыльной стороной ладони меня в бедро.

Усевшись рядом, он закрывает за собой дверь. Пристально смотрит в мои глаза и кладет на ногу какой-то холодный пакет.

— А-ай! — от леденяще-жгучих ощущений у меня проступает слеза.

— Терпи, коза...* — осекается он, не договорив цитату из книги Корнея Чуковского, испохабленную на современный манер, и приступая к осмотру моего колена. — Просто терпи…

— Угу, — выжимаю я.

— Я че-то не понял, а что к чему?

— О чем вы? — сглатывая подступивший к горлу ком, я пытаюсь отодвинуться от него.

— Да про твой маскарад. Колись, у кого деньги украла? Не признаешься, сдам ментам.

— Чего? Да вы... Ну-ка выпустите меня! Вот еще! Сначала сбиваете, а потом еще и обвиняете в воровстве! А я, между прочим, на вас должна была вызвать ГИБДД!

— Так! Ты мне давай тут слюной не брызгай. Я только вчера отпидорил салон. На вот тебе половину аптеки: мажь, клей, бинтуй и пойдем поговорим...