— Меня Лиза зовут.

Девчонка появляется на кухне и садится напротив меня. Голос у нее какой-то не очень уверенный. Опять врет? Точно так же как и про мужа, от которого бежит? Чутье мента мне подсказывает, что история ее лишена криминала, но там явно что-то поинтереснее, чем супруг-абьюзер. У такой милашки явно другие секретики водятся в закромах.

Сняв шапку и очки, она собрала свои волосы в хвост. Или другого шмотья с собой нет, или все же побаивается меня, поэтому не переоделась. Я бы тоже так поступил. Если уж бежать из квартиры незнакомого мужика, то лучше делать это при полном параде, чем в атласной пижамке. Ну, или в чем там сейчас по дому разгуливает молодежь.

Рассматриваю ее, не стесняясь. Даже вырядившись как бомж, девушка ничего такая, симпатичная. Аккуратный носик, маленькие естественные губы, зеленые глаза. Глаза, сука, как я люблю — глубокие бездонные под цвет океана. Даже голос приятный, когда она не пытается басить как мужик. Только с прической какая-то херь. Одинокая белая прядь у виска на фоне кофейных волос как не пришей рукав.

— А можно и мне, — вскидывает подбородком в сторону моего стакана, — немного налить?

— Еще чего… Тебе лет-то сколько, мелкая?

— Если я от мужа у вас прячусь, значит, достаточно.

— Тьфу, — прыскаю я, а девица и бровью не ведет. — Чайник поставь. Молока нет, зато сливок жопой жуй.

— Чай не успокаивает. В отличие от алкоголя.

— Вот доберемся до… как там.. Ну, куда там тебе надо?

— В Подольск, — уверенно чеканит она.

— Так вот, когда прибудем в твой Подольск, тогда и расслабишься. А пока только чай. Кстати, а кто у тебя там? Родители что ли живут? Если ты домой сбежать собралась, то затея — херня, первый делом благоверный к родакам твоим поедет.

— Нет. Это я так, запутать следы. Гостиница там неприметная есть. «Олимп» называется. Я номер забронировала. А оттуда дальше поеду.

— Во-от оно как…

В целом, есть в этом смысл, если у девушки реально муж идиот, то пару таких остановок в разных городах, и он ее не найдет. Да и мелкая тоже молодец, мыслит здраво. Я бы даже сказал, разумно. Значит, сотрясения у нее точно нет. Мозг все еще при ней. А раз так, сто процентов, у нее с собой пистолет.

— Выезжаем в семь утра. И вот еще что, — допив содержимое, я ставлю стакан. — У тебя что, пушка с собой?

Испуганный взгляд как у котенка, которого спалили, когда он хозяину в тапки ссал. Ротик девицы вроде приоткрывается, но она ни слова не говорит.

— Значит, есть… Ладно, если очкуешь, что ломиться к тебе буду, закройся на ключ. Но это лишнее, я не обижаю малышей. И вот еще, не по делу — это что, такая мода сейчас?

— Это не краска, а седина, — машинально проводит рукой по волосам, натыкаясь на мой заинтересованный взгляд в ее белесую прядь. — Стресс. А у вас что, псориаз?

—Че-его? Где?

Я сразу представляю себе худшее в завершение этого говеного дня, еле сдерживаю порыв сорваться с места и подскочить к зеркалу. Какой псориаз? Але? Где?

— Ну, вот, — тычет в мой ожог.

— На тебя что, никогда горячий кофе не проливали? — рявкаю я. — А псориаз ты в глаза вообще видела, дурында?

— М-м… нет.

Налив себе еще на пару глотков вискаря и оставив свою гостью на кухне, я отправляюсь в ванную. Залив после душа ожог какой-то противовоспалительной херотой, валю спать.

Утром первым делом пишу Максону, что меня сегодня можно не ждать. А покрутив в руках сверток заработанного мной за вчерашний день бабла из пятитысячных купюр, отправляю их обратно в карман. Налик мне дома на фиг не сдался, на обратном пути заеду в банкомат.