Красные, синие и зеленые двери украшали молоточки в виде китовых хвостов и львиных морд, соседствуя с современными видеодомофонами. Окисленные эркеры цвета лишайника придавали домам аристократичный вид, а пожарные лестницы, черные до блеска, напоминали легкие штрихи туши. Из продолговатых цветочных горшков, что висели под окнами, лились потоки вьющихся растений и выглядывали маленькие кривые тыковки.

Тыкв вообще было много, куда же без них в канун Дня Всех Святых. На ступенях домов тут и там стояли большие оранжевые шары с вырезанными глазами и ртами. Одни щурились и скалились, другие выглядели удивленными.

Похоже, все здесь разделяли Сарину любовь к Хеллоуину: район был щедро и пестро наряжен. Из окон торчали надувные призраки. У дверей поджидали мумии и монстры Франкенштейна. На фоне бордовых кирпичей белели скелеты: люди, собаки, кошки, вороны и даже один дракон. Варя улыбнулась, заметив ноги в полосатых чулках и остроносых туфлях, торчащие из стога сена. Рядом валялись метла и шляпа. Можно было подумать, что тут неудачно приземлилась ведьма.

Улицы то поднимались, то опускались – неспроста Бостон прозвали городом на холме, – и Варя быстро запыхалась. Ориентируясь на здание с белой башенкой, похожее на ратушу, она вышла на просторную и прямую Чарльз-стрит. Из маленького ресторана на углу пахнуло подгорелой пиццей. Над головой скрипнула вывеска в виде деревянного башмака, висящая тут, похоже, с самого основания Штатов. Мимо пробежал выгульщик собак с толпой разномастных подопечных, и шоколадный лабрадор украдкой лизнул Варину руку. Впереди, за дорогой, клубилось золотисто-багряное облако парка.

Под раскидистой ивой старая хиппи кормила белок. Женщина клала орех то себе на коленку, то на плечо, то на макушку, и зверьки лазили по ней, как по дереву. Зажав угощение передними лапами, они быстро сгрызали его и суетливо рыскали в поисках добавки. Варя засмотрелась, но, когда женщина улыбнулась ей и призывно махнула рукой, поспешила уйти.

Отец уже ждал в ресторане. Синий пиджак, джинсы, на голове бейсболка с вышитой красной «B». Приподнявшись, он коснулся губами Вариной щеки и слегка поморщился – кожа, вероятно, была липкой из-за крема.

– У меня есть час, – объявил отец.

В его терминологии это означало: «Я освободил для тебя о-очень много времени, так что давай не тратить его понапрасну».

Еще не начав разговор, отец отвлекся на телефонный звонок:

– Да-да. Прогнозы хорошие. Скоро станем единорогом. Недавно завершили раунд серии Б…

«Что-то на криптовалютском», – подумала Варя, скучающе перелистывая меню.

– Как дела, нормально? – Отложив мобильный, отец выжидающе уставился на нее синими, как у Сары, глазами.

Вот он удивится, если сказать: да, пап, жизнь – просто сказка. Могу целыми днями не выходить на улицу, пялясь в экран ноутбука или смартфона. Засыпаю и просыпаюсь, не замечая, как идет время. Хочу все изменить, но не знаю как и ничего не делаю. Чувствую, что все чаще тошнит от самой себя. А еще у меня умер бывший.

– Нормально, – ответила Варя.

Подошел официант, и отец с ходу заказал:

– Два лобстера. – Варя попыталась возразить, но он поднял руку. – Не отказывайся. Это чуть ли не единственное удовольствие в Бостоне. После игр «Рэд Сокс» и «Брюинз».

Варя отметила, что отец на удивление разговорчив. Обычно в обществе дочерей он вел себя отстраненно, и долг поддерживать вежливо-бессмысленную беседу ложился на Чжан. Она, кстати, неплохо справлялась – и Варя еще раз удивилась, что мачеха не захотела принять ее в своем доме.