Следующий по своему влиянию и, вероятно, наиболее важный фактор заключается в том, что экономическая система по своей сути подвержена разрушительным депрессиям. Великий швейцарский историк, философ и экономист Сисмонди[64] в начале XIX века опубликовал книгу, во многом созвучную позиции Адама Смита. Затем, шестнадцатью годами позже, после длительных путешествий по Западной Европе, он вернулся к этой теме, впечатленный масштабами промышленных кризисов и убежденный, что в дальнейшем они будут только усугубляться. Проблема заключалась в том, что покупательная способность рабочих не поспевала за ростом производимого ими продукта. В результате стали накапливаться товары, на которые не было покупателей, и кризис становился неизбежным. Воззрения Маркса на природу кризисов, которые он продолжал дорабатывать после смерти Сисмонди, по существу не сильно отличались и поэтому впоследствии получили широкое распространение.

Однако Маркс выделял и другие причины. По мере накопления капитала норма прибыли падает. А это, в свою очередь, ослабляет стимулы к росту, в результате чего возникают периоды застоя и стагнации. Кроме того, во времена экономического роста резервная армия труда – безработные – будет сокращаться, возникший спрос на рабочую силу приведет к росту заработной платы и, как следствие, к увеличению издержек производства, а это неизбежно положит конец экономическому росту[65]. В подобной логике рассуждений как нельзя лучше проявляется неизбывный пессимизм Маркса в его взглядах на судьбу рабочих при капитализме. Временное улучшение положения рабочего одновременно становится и причиной его быстрого ухудшения. Депрессии обусловливаются не только бедностью рабочих (и, как следствие, их слабой покупательной способностью), но и в равной мере недолгими периодами улучшения их благосостояния.

Поскольку правительство, в понимании Маркса, было прислугой буржуазии, представлялось маловероятным, чтобы оно беспокоилось о помощи безработным, создавая для них рабочие места. Но даже если бы оно этим и занялось, такая мера привела бы к сокращению резервной армии труда и, как следствие, к экономической депрессии. По тем же причинам будут тщетны все попытки компенсировать дефицит покупательной способности, не дающий рабочим возможность приобретать продукты своего труда, с помощью государственных мер – например, повышения покупательной способности посредством организации общественных работ. Кроме того, в самом процессе «производства и воспроизводства» таятся более глубокие изъяны, которые столь поверхностными мерами не излечиваются, что делает последние просто бессмысленными^>[66]. Этот тезис был одним из самых важных для Маркса и особенно для его последователей. Если бы можно было предотвращать депрессии с помощью увеличения покупательной способности рабочих, скажем за счет государственного финансирования, тогда капитализм оказался бы работоспособным строем. Угрозу революции можно было бы ликвидировать всего лишь ценой дефицита государственного бюджета. Однако проницательные марксисты эту опасность видели и полагали, что так просто ее не избежать. Так на очередном этапе развития экономической науки, когда она превращается в увлекательное изучение причудливых союзов, заключаемых порой между противниками, в этом споре в одной лодке с марксистами оказались отъявленные консерваторы.

С последующей эволюцией марксизма знаком практически каждый. Продолжается концентрация капитала; промышленные предприятия и ресурсы оказываются в собственности всё меньшего количества людей, которым принадлежит всё больше богатств. Капиталист, по Марксу, демонстрирует свою безграничную проницательность и даже хитрость во всем, кроме вопросов, касающихся его собственного выживания. В этом смысле он не поддается перевоспитанию и продолжает сознательно и уверенно двигаться по пути самоуничтожения. И напротив, угнетенный и беспомощный рабочий наделен острым мышлением и способностью к обучению. Процесс капиталистической концентрации сталкивает в ряды пролетариата целые слои господствующего класса, которые приносят пролетариату «большое количество элементов образования и прогресса», что лишь укрепляет ряды пролетариев. В итоге централизация производства приводит к безысходности и бессилию перед лицом рабочих масс, которые к этому моменту уже превратились в дисциплинированную армию промышленных рабочих. Затем под гулкий звон похоронного колокола происходит экспроприация экспроприаторов. На следующем этапе Маркс присоединяется к оптимистам. Здесь уже открыт путь для совершенной конкуренции – более совершенной, чем у Рикардо. Ведь потребность в управлении была обусловлена лишь нуждами капитализма и стремлением к стяжательству, которая порождается всё тем же капитализмом. С исчезновением необходимости в подавлении масс силами правопорядка и охране имущества от расхищения (ведь воровство есть следствие корыстолюбия и стяжательства) государство может начать отмирать как явление. Но, к сожалению, этому будет предшествовать революция. Люди по большому счету так и не смогли проникнуть мысленным взором дальше этой неприятной перспективы. Как писал Маркс, «…насильственное ниспровержение всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются»