Чем дальше он «объяснял», тем меньше мне хотелось узнавать, что же он ещё скажет по моему вопросу.

- Значит, ничего романтического с этой штукой не связано. – в любом случае, ответ мне совершенно не понравился.

- Для тебя – ни сколько. Для меня, тем более.

- А почему не сразу ошейник и… не тот же чип под кожу? Судя по ломоте во всём моём теле, меня должны были ими расшить по всему мышечному корсету.

- Как говорят некоторые тематики, «ошейник нужно заслужить».

Либо он намеренно надо мной издевался, облокотившись о спинку кресла и наблюдая за моим передвижением в эдакой позе циничного созерцателя, либо пытался отбить у меня последнее желание задавать ему какие-либо вопросы вообще.

- То есть… в этом плане мне можно не бояться? – пусть не думает, что я сразу же спасую и заткнусь до конца ужина. По правде говоря, я понятия не имею, кто такие тематики, и что они подразумевали под сказанной Астоном фразой.

- Ну-у… - а это мне совсем не понравилось. – У нас же ещё вся жизнь впереди. Что да как сложится.

- Что да как? – лучше бы он не отвечал, а я лучше бы ничего не спрашивала! Сама виновата. Нечего на зеркало пенять! – Так ты мне скажешь, для чего я здесь, и что ты со мной сделал?

Только кто и что сделает с моим безумным упрямством? Не скажу, что я прям мысленно возликовала, когда добралась до второго, ближайшего ко мне кресла, но что-то схожее с долгожданным облегчением прочувствовала достаточно глубоко и вполне себе даже эмоционально. Особенно когда опустилась на мягкое сиденье своими многострадальными пятыми «точками». Взгляд сразу же притянуло выстроенными передо мной тарелками, блюдами и прочими элементами сервировки. Увидев ряд столовых приборов из отшлифованного «серебра», включающих в себя как ножи, так и впечатляющие вилки для рыбы, у меня невольно округлились глаза и слегка перехватило дыхание.

- Только не думай, что я не слежу за ходом твоих мыслей и могу как-то прозевать тот момент, когда ты спрячешь в рукаве вилку или нож. Кстати, ножи не особо-то и наточены, кожу едва ли рассечёшь. Но если хватит смелости ткнуть им в глаз или в ухо…

Я быстро подняла на его голос взгляд и почувствовала, как леденящий холод обволакивает моё сердце давным-давно забытым детским страхом. Представить себе, как я, в состоянии аффекта заношу руку над лицом Астона…

- Тогда зачем выложил их передо мной? Захотел проверить меня на вшивость? Мог бы и одной пластиковой ложкой обойтись. В сороковых, думаю, подобными излишествами точно не страдали.

- Просто решил, что есть нормальными столовыми приборами тебе будет удобней. Если бы от них зависела твоя личная жизнь, тогда другое дело. С восприятием реальности у тебя вроде как всё нормально, так что сомневаюсь, будто ты захочешь убить себя прямо на моих глазах в момент неадекватного действия, вызванного спонтанной вспышкой психически надломленного сознания. Посттравматическими синдромом ты тоже никогда не страдала, да и сама прекрасно понимаешь, что, скорее, больше покалечишься, чем сумеешь добиться задуманного.

Тут даже мне не с чем было поспорить. Не скажу, что моё стрессовое состояние хоть как-то поубавилось, но устраивать суицид на ровном месте и пока что не известно по какому именно поводу, меня совершенно не тянуло. Я не для того сюда ковыляла столько времени, отказавшись от более лёгкого способа.

- Ты мне так и не ответил. Кто ты такой, для чего меня похитил, и что со мной сделал?

- Это целых три вопроса.

- А ты знаешь, я сегодня никуда не спешу.

- Знаю, - его слащавая улыбочка вроде как «пожатыми» губами мне совсем не понравилось. Я бы и рада ткнуть в неё двузубой вилкой, да только слишком далеко он от меня стоит. Его счастье (или моё?).