На следующий же день утром он позвонил:

– Саша, у меня плохие новости. Гоше стало хуже.

– Как? Что с ним? – закричала Саша в трубку.

– Врачи опасаются, что он может впасть в кому.

Она зарыдала, так вот почему он ей не звонил? Ему совсем плохо.

– Я приеду! – прошептала она, глотая слезы.

– Не надо, не приезжай. Это ни к чему. Я все выясню и позвоню тебе.

***

– Саша выходит за меня замуж, – спокойно сообщил Верников.

– Как это? – Гоша приподнялся на кровати.

Он еще плохо ходил, подергивалась щека, но в целом все функции организма почти полностью восстановились.

– Вот так, – пожал плечами Николай. – Только ты не осуждай ее. Ты ведь теперь инвалид, что ты можешь ей дать?

Гоша снова лег и уставился в потолок. Верников прав, о карьере адвоката придется забыть, мозговые функции восстанавливались плохо, болела голова, и память здорово подводила.

– Но я люблю ее. Не может быть, чтобы она…

– Она не забыла, поверь. Она часто тебя вспоминает и плачет.

– Плачет? Значит…

– Ничего это не значит, – грубо перебил Верников. – Просто жалеет тебя. Ну ты сам пойми, каково ей? Конечно, ей тяжело, и она чувствует вину, но ты должен ее отпустить.

– Я хочу с ней поговорить, хотя бы по телефону. Ты обещал привезти телефон, – Гоша нахмурился, в Питере его телефон пропал из палаты, и Верников перед отправкой в Москву клялся, что найдет телефон и отправит с курьером.

– Не надо звонить и говорить не надо, – угрюмо ответил Николай.

Но Гоша упрямо твердил:

– Но я хочу услышать все от нее самой.

– Георгий, Саша выходит замуж. Не за тебя, за меня. Пожалей ее, не обрекай на вечную нищету и уход за инвалидом, – пытался зайти с другой стороны Верников.

– Я встану! – возразил Гоша. – Чего бы это мне ни стоило…

– Кстати, об этом. Я оплатил твое лечение здесь и в Питере. Это очень дорого. Как собираешься рассчитываться?

Гоша привстал, оперся на руки и с усилием скинул ноги с кровати.

– Я все отдам, – тихо сказал он, опустив глаза в пол. – Вот встану на ноги, заработаю и отдам.

Верников захохотал:

– Заработаешь? Отдашь? – и тут же сердито добавил. – Ты сначала вылечись, на ноги встань, а потом обещания давай.

Гоша уронил голову, закрыв руками лицо:

– Ты можешь больше ничего не платить. Выстави счет… с процентами, я все оплачу.

– У меня есть другое предложение.

Гоша подозрительно глянул на Верникова. Что еще придумал этот подлец?

– Гоша, послушай… Я могу тебя отправить в Швейцарию. Там есть отличная клиника, за два—три месяца из тебя сделают сильного, здорового человека. Я оплачу твое лечение. Тебя поставят на ноги.

– И что я должен сделать за это? – настороженно спросил Гоша.

– Забыть Сашу.

Гоша отвернулся:

– Я не смогу.

– Сможешь… Ради Саши сможешь. И ради себя.

– Нет, – твердо сказал Гоша. – Лучше я буду всю жизнь отдавать тебе долг.

– Ты хочешь остаться инвалидом на всю жизнь?

Гоша с неприязнью глянул на Николая и отвернулся.

– Хорошо, – Верников встал, – я прямо сейчас пойду к доктору, и тебя выпишут. Больше тебя лечить никто не будет. У тебя самого таких денег нет. И что дальше? Пойдешь в муниципальную больницу? Приползешь к Саше за помощью? Именно приползешь, по-другому ты не сможешь. Жалкий, больной, с дергающимся лицом. Ты этого хочешь? Уверен? Тогда я пошел?

Верников решительно направился к дверям и уже взялся за ручку.

– Подожди, – прошептал Гоша. – Ты правда отправишь меня в Швейцарию?

Верников вернулся и снова сел напротив.

– Обсудим.

***

Саша не находила себе места. Николай не звонил и на звонки не отвечал, пошли вторые сутки, а от него ни слуху, ни духу.

– Папа, тебе не звонил Николай? – спросила она за обедом.