И, значит, этот Ариф. Он водителем в «Сургутнефтегазе» работал – и ровно свою зарплату всю посылал, чтобы брата вытащить – им на еду даже не хватало.

Я уже потом устроилась на работу на фабрику, с фабрики приносила чё нужно было: масло, яйца, – мы с ней делили. Кушать-то надо чего-то ей и ребёнку?

Полгода у них прожили. Уже даже наши родители им звонили, спрашивали: «Дети наши вас там ещё не достали своими криками?» Мы ж оба с ним темпераментные, «хай, вай»…

Оказался ревнивый ужасно. До свадьбы полгода сдерживался, а как только кольцо надели: всё, получай! Не дай бог на кого посмотришь… прям до болезни. Каждую неделю водил меня в церковь – присягу давать перед иконой. Я, естественно, брыкалась как могла: и чемодан ему собирала, и утюг об голову, и паспорт рвала, где штамп – пришлось восстанавливать по утере… Потом притёрлись. День дерёмся, день влюбляемся…

И всегда вместе. Всегда. Расставаться мы не умели, в первые года особенно.

Таксовали вместе. Он у меня сперва устроился в мусоровозку. «ГАЗэль» трёхместная, сзади будка. Едем – одно место свободное. Если видит, что кто-то стоит, – останавливается сразу, выбегает (никто в «ГАЗэль» же не сядет, тем более в мусоровозку) – сам выбегает, запихивает его туда: «Дав-вай! Куда тебе? Город не знаем: показывай!..»

Как-то едет с нами один – мы слышим: чувашский акцент. (Мы-то без акцента разговариваем, а деревенских сразу слышно.) «Чего, – говорим, – хамальял?» («Хамальял» – это «с моей деревни», «земляк».) «Чего делаешь-то?»

«Дащу, дащу, – говорит, – тут охраняю». (А сам бухарик такой, чего он может охранять? непонятно.)

Мы говорим: «О! нам как раз шашлык негде делать, сейчас приедем к тебе на дачу!» Молодые, наглые…

Приехали – а дача у него на Оби, рядом с ГЭС. И такая картина там обалденная: Обь – она же не замерзает, где ГЭС, – турбины молотят, всё испаряется, – туманища такие, что прямо ножом режь.

И любая веточка, любой провод – вот такой толщины иней! Испаряется и сразу намерзает. А провода же ещё и притягивают, там же всё намагничено… Такого инея я нигде больше не видела: нереально просто, сказочное королевство…

Но очень весны хотелось. Я вообще обожаю весну, когда кровь бурлит, когда жить охота… А тут – нет и нет, я уже… организм же чувствует, что должно уже начаться… Неинтересно там в этом плане.

Хотя уже и квартиру отдельную сняли, и денег стало побольше, свою машину купили «восьмёрку»…

Но пришлось всё же уехать.

У меня эрозия на руках началась… там же вообще, там такие магнитные поля, что током било даже от дерева. Не то что щёлкает, как у нас, – а прям искры! Меня на работе «Электростанция» называли. А везде же печи, взбивальные машины… я боялась к чему-либо прикасаться. Вода – вообще пипец, кровь изо рта постоянно…

И главное – не могли ребёнка заделать.

В общем, через два года уехали с севера.

Я, конечно, как Плюшкин: вещи все собрала, бытовую технику, телевизор… Едем – дверь «восьмёрки» открывается – вываливаются валенки, швабры, вёдра… Так напичкано было. Вылазием, всё обратно запихиваем…

А ещё кошка у меня была! Такая походная оказалась кошка – ни разу даже не нагадила. Подойдёт, губы полижет – значит, пить хочет. Нальёшь ей в крышечку, попьёт, китикэт из руки погрызёт и дальше…

Неделю ехали: в Тюмень к друзьям, в Свердловск, в Удмуртию заезжали… Притом эта восьмёра ещё и ломалась, блин… Но зато весело ехали.

А домой приехали – в первую ночь свои же соседи весь бензин слили.

Другой сосед: «О-о, я знаю, двещти тыщящ привезли… – Они с акцентом там разговаривают, в деревне. – Двещти тыщящ привёз, давай бутылку покупай…» Уже деньги наши посчитали за ночь!