Глянула на черноволосую голову незнакомца, из-за которого во всё это влезла. Сам он не сможет двинуться — факт.

«Ну, что же, Ань, была не была!» — выдохнула.

Заслонив незнакомца собой, приняла боевую стойку. Раз сама ввязалась, буду стоять до последнего. Нужно у каждого из агрессивной пятёрки вычленить слабости — и тогда появится шанс выбраться невредимыми. Прав был дядя: эмоции — зло. В этом только что убедилась.

Поначалу парни замешкались, но быстро рассредоточились. Глядели зло и молчали. Больше не острили, не хохотали, как было до моего появления. Они опасно склабились и окружали слажено, как-то по-звериному, что ли.

Я подобралась, наблюдая и прислушиваясь к их тихим, почти крадущимся шагам. То один, то другой постоянно выпадал из поля зрения.

Плохо.

К такому количеству дядя меня не готовил. Обычно в спаррингах участвовало максимум четверо противников, при этом более габаритных и хорошо заметных. А эти не то, чтобы коротышки, но жилистые, быстрые и неожиданно гибкие — оценила, пока оттесняла их от жертвы.

Я терпеливо ждала первого движения агрессивно настроенной пятёрки. Хотела просчитать развитие боя. Для этого требовалась отправная точка. Тогда смогу окончательно определиться: выживем мы с незнакомцем, которого с дуру рванула защищать, или отправимся к праотцам — при наихудшем сценарии.

— Ой, что-творится-то! На девушку, толпой! — завопила невесть откуда взявшаяся бабулька, с деревянной клюкой рванув на моих противников. — Кыш, паршивцы! Кыш! — грозила молодняку, рыкнувшему в её сторону, но всё же отступившему.

Я удивлённо смотрела на невысокую пожилую женщину, грозно вставшую впереди меня. Её седые волосы были собраны в аккуратный пучок, вокруг воротника серого осеннего пальто красовался зелёный шарф, а ему в тон шли остроносые сапоги до колен.

— Бабушка, вы бы поостереглись… — произнесла в чуть сгорбленную спину, где-то глубоко в душе всплакнув, что теперь придётся защищать на одну бедовую голову больше.

— Этих-то? — старушка усмехнулась через плечо. А потом парням снова погрозила своей палкой с набалдашником в виде кричащей девушки. — Доберусь до вас, паршивцы! Доберусь же?! — И вдруг мне бросила: — Деточка, ничего они не сделают. С пелёнок учу уму-разуму и родителей знаю. Вот скажу, что тут учудили, будут знать! Скажу ведь… — протянула угрожающе, даже губы поджала для наглядности, что решительно настроена призвать к ответственности отбившийся от праведного пути молодняк.

Один из них осклабился:

— Ваша взяла, Марфа Ильинична. Уходим! — он резко рыкнул на друзей, и вся толпа вскоре скрылась в той стороне, где в самом начале я заметила странного наблюдателя в куртке с капюшоном.

Облегчённо выдохнула.

Стремительно развернулась к человеку, из-за которого влезла в неприятности. Присев на корточки, тронула за плечо и тут же ощутила крупную дрожь, сотрясавшую довольно крепкое тело. Мужчина был без сознания. Сгорбившись, стоял на коленях в лёгкой расстёгнутой ветровке поверх сизой футболки. Слишком легко одет для середины ноября. Либо жил неподалёку, либо машину припарковал где-то рядом.

— Вот паршивцы! Койоты мелкие! — рассержено шикнула бабулька, приблизившись к нам. Она быстро провела кончиками пальцев по мужской шее, поцокала языком. —Так и думала. Что-то вкололи. Ко мне его надо.

— Далеко? — спросила, бросив беглый взгляд на свои вещи, всё ещё брошенные посреди городской площади.

Наглядно представила, как одной рукой волоку чемодан с наплечной сумкой, а второй помогаю невысокой старушке дотащить безвольное тело невесть куда. Я, конечно, не хрупкая барышня, но и не тягач с высокой грузоподъёмностью.