В выцветших зелёных глазах бабульки вспыхнула неуместная весёлость. И, словно мысли мои прочитав, она с улыбкой сообщила:

— Там, у перехода, машина, — взмахом морщинистой руки указала направление. — Свои вещи забирай и туда неси. Вернёшься, поможешь дотащить горемычного. — Когда я в сомнениях замешкалась, непререкаемо приказала: — Иди!

И духу не хватило ей перечить.

Детская привычка. Клавдию Алексеевну я тоже слушалась и почитала. Оттого многие её высказывания основательно засели в голове. После недавнего столкновения с агрессивной пятёркой я, наконец, осознала, о каких «зверях» она говорила. Видимо, о людях, которые не гнушались толпой нападать на одного и добивали лежачего.

Быстро сбегав за вещами, оттащила их к тёмно-синему внедорожнику и привалила к переднему колесу. Вернувшись обратно на стоянку, справа подхватила мужчину, перекинув тяжёлую руку через своё плечо, а слева его поддержала старушка. Совместными усилиями, с небольшими остановками, мы доволокли бессознательную личность до машины.

И только тут мне пришла мысль, а кто из нас сядет за руль?

— Я не умею водить, — поспешно сообщила.

— Не беда. Забирайся первая и к себе подтягивай, — снова распорядилась старушка, кивнув на нашу общую проблему.

В итоге, после заполнения салона авто, голова незнакомца оказалась на моём плече, а уже в пути и того съехала на колени.

Пока мы ехали по медленно просыпающемуся городу, в неровном свете уличных фонарей я вглядывалась в неожиданно интересное лицо с чётко очерченными скулами, с чувственными губами, где нижняя выглядела пухлее и чуть выдавалась вперёд. Угловатые брови нависали над закрытыми, но глубоко посаженными глазами, и гармонично смотрелись с умеренно прямым носом.

Вдруг ноздри мужчины расширились, и он шумно втянул воздух, ещё раз и ещё, словно принюхивался. Хотя всё так же оставался без сознания, а на гладкой загорелой коже выступила испарина.

Тронула его широкий лоб.

— Он горит, — сказала старушке, уверенно управляющей внедорожником.

— Потерпит. Мы почти приехали.

Вскоре она припарковалась у обочины, напротив небольшого с виду антикварного магазинчика. На узкой улочке фонари не горели. От утренних сумерек чуть рябило перед глазами, когда выбралась в предрассветную прохладу. И опять квест: вытащи, подними, подхвати, дотащи, только ещё добавилось — размести на кушетке в небольшой комнатушке, наполненной приятными запахами.

Со вздохом облегчения отступила от затянутой голубым бархатом кушетки. Всё! Миссию доброй самаритянки выполнила. Теперь осталось из багажника забрать чемодан с сумкой, и, добравшись, наконец, до «своей» гостиницы, в номере принять душ и…

— Моя… — выдохнул пострадавший. Не открывая глаз, он схватил меня за руку и резко дёрнул.

От неожиданности я завалилась на него сверху, а сильные мужские руки сомкнулись кольцом, притискивая вплотную к крепкому телу. Незнакомец уже знакомо потянул носом, словно принюхивался. Удовлетворённо и как-то утробно рыкнул и… цапнул за шею!

3. Глава 2

Застыла. Опомнилась. Шею саднило, хотя спасибо, что этот ненормальный приобщился не до крови. Но вот его нынешние действия… В бреду и всё туда же — озабоченный! Он держал меня крепко и очень нежно зализывал место укуса.

— Моя… — повторил с утробным рычанием и чмокнул под подбородком.

Безобразие! Ни в какие ворота! Дай ему волю, совсем разойдётся! И чего заладил: «Моя» и «Моя»? Моё терпение лопнуло! Дёрнулась прочь, да только ещё ближе к ненормальному оказалась, достоверно ощутив разницу между «полами».

Вспыхнула.

Нервно вздрогнула, когда порог прямоугольной каморки переступила хозяйка магазинчика и резко застыла в дверном проёме. Чуть хмурясь, старушка оглядела меня, потом лизуна в отключке, чьё беспамятство выходило мне боком. И обречённо покачала седовласой головой.