Бьёрг слегка поморщился. Густава он не слишком жаловал. Считал слабаком.

- Мало ли что он тявкал! Не прислужница ведь, обычный конюх. А она – его госпожа. Слухи о нраве девчонки могут оказаться блажью или сплетнями. А прыжок из кареты – дуростью. Брат, неужто ты думаешь, что нам спустят недостойную?

Проклятье! Бьёргу бы ума-разума поменьше, авось жить стало бы проще!

- И не то спустят! Зачем тогда метку ставил, раз не по сердцу милашка? Это не я первый клыки показал, а ты!

Брат засопел, словно кузнечный мех. Нервно огладил бороду.

- Чтобы не сбежала раньше времени.

Ага, как же! А может, чтобы желанием своим поделиться? Оборотничья метка – не просто шрам на шее. Это связь, помогавшая чувствовать друг друга. Ежели один в постели горяч, а другой недотрога – метка уровняет желание: там отнимет, тут прибавит… И перепуганная девица быстро забудет страхи, вверяясь мужским рукам.

- Убежит она, ага, - проворчал, вновь опуская колун на чушку. – Забыл, поди, как ей сладенько дома жилось? Пташка сама к нам в лапы прилетела! А ты мнешься аки девка в первую брачную ночь.

Бьёрг тут же ощерился.

- На себя посмотри! Тебе волю дай – так ты бы ее на бережку и разложил, не побрезговал. Ей сразу двоих принять – это еще постараться надо!

- Примет, еще и добавки просить будет. Уж я постараюсь. За себя и за тебя, колода дубовая.

Брат аж кулаки стиснул, того и гляди кинется.

- Ты только хреном своим и думаешь! – прорычал, сверкая глазами. - Нет, сделаем все, как надобно. Нечего в леса наши волочь кого ни попадя. А ежели в штанах жмет, так хоть к Асгерд сходи. Вот уж она рада будет.

И брат ушел – только медвежья накидка среди деревьев мелькнула.

Бьярг отшвырнул колун в сторону.

К Асгерд, значит… Хорошо же! Унять голод не помешает.