Я выхожу из авто и пораженно замираю, видя шикарный особняк. Он в точности как из фильма про богатую жизнь. Фонтан перед главным входом, большая подъездная аллея, живая изгородь и даже статуи богов греческого пантеона.

– Прошу за мной, госпожа Ожегова, – говорит встречающий и идет вперед.

Он знает мою фамилию? Умереть не встать. Как же я влипла!

Со мной обращаются крайне почтительно при входе. Провожают в большую, дорого обставленную гостиную в светлых тонах, предлагают напитки и ставят на стол сладкие закуски.

И тут появляется мужчина в возрасте. Глубокие борозды морщин на лице оттеняет шляпа с небольшими полями. Просторный льняной костюм из рубашки и штанов скрывает достаточно подтянутое, но немного сгорбленное тело. Деревянные растаманские бусы яркой деталью приковывают к себе взгляд.

– Родная, ну наконец-то! – раскидывает он руки в стороны, словно ожидая, что я брошусь в его объятия.

Немая пауза немного отрезвляет мужчину, и он усмехается.

А я вижу, что взгляд его такой же тяжелый и подавляющий, как у Егора Руданского, и мне нужно быть настороже.

Он совсем не добродушный дедушка.

– Волчица, значит, а не овечка, да? – спрашивает он весьма довольно и садится в кресло рядом с диваном.

– Я… я не понимаю, о чем вы, – говорю я.

В этот момент на подносе приносят чай. Сервиз – словно я оказалась на «файв-о-клоке» у английской леди. Обслуживает нас дама в переднике, расторопно и быстро наливает чай в две изысканные чашки и подает сначала мне, потом хозяину дома.

– Спасибо, – благодарю я.

Смотрю на пожилого мужчину, а он пьет чай и при этом внимательно рассматривает меня поверх чашки.

– Егору полезно будет немного встряхнуться. Слишком ему легко все достается – даже истинная сама в руки пришла, – говорит он.

Я сразу вспоминаю про дурацкое приложение.

– Вы про «Доборотень»?

Неужели они все тут в него верят? Тогда у меня для них плохие новости.

– Именно. Ты, наверное, не понимаешь еще всех тонкостей, но хочу сказать главное: ты для нас очень ценна. Мы будем холить тебя и лелеять. Ты постепенно ко всему привыкнешь.

Я оборачиваюсь, боясь увидеть парней, которые берут меня в оцепление. Хотя, пожалуй, для этого отдаленного особняка в горах это и не нужно. Охраны может быть полно снаружи.

Я слышала, что, когда человек забирается так высоко, как семья Руданских, неминуемо свистит крыша. От постоянного подобострастного поведения окружающих они чувствуют себя на вершине мира – почти богами. Начинаю верить в эзотерику и прочую фигню.

А тут, похоже, все верят в «Доборотень». Новый инет-культ?

– Я могу к вам обратиться с просьбой? – говорю я.

Жизнь меня научила использовать любую возможность.

– Лерчик, я же еще не представился! Совсем от счастья забыл. Можешь называть меня дедушкой, а так я Валентин Степанович.

– Очень приятно познакомиться, Валентин Степанович, – подчеркнуто вежливо обращаюсь я к нему и жду.

Я уже озвучила просьбу, он точно услышал.

Хозяин дома отпивает глоток чая, ставит чашку на стол и складывает руки в замок на колене ноги, закинутой на другую.

– Так что там за просьба?

– Позвольте нам с партнером снова открыть цветочные магазины.

Валентин Степанович совершенно не удивляется ни моему делу, ни наличию партнера, ни вопросу.

– Конечно, – добродушно разрешает он.

И я шумно выдыхаю от облегчения. Глядя на мою реакцию, он усмехается и добавляет:

– Как только станешь частью нашей семьи, сможешь выбрать дело по душе. И никаких партнеров не надо будет.

Кажется, у меня аж глаз дергается. Но что-то мне подсказывает: говорить ему в глаза о том, что я не собираюсь становиться частью их семьи, опасно.