— Теперь, полагаю, моя очередь? — встав, подхожу к ней, возвышаясь на полторы головы. По сравнению со мной эта девчонка просто кроха (ага, это она с виду такая беззащитная, но я-то знаю, какая у нее твердая коленка). — У меня есть одно правило: никаких чертовых правил. Запиши это себе на лбу, солнышко, чтобы вспоминать каждый чертов раз, когда будешь смотреться в зеркало. А теперь, будь добра, покажи мне, где в этом сарае душ.

— Сам найдёшь, — пихает меня в плечо (рука у неё реально тяжёлая) и начинает застилать свою кровать.

Сам так сам.

Пожав плечами, достаю из чемодана полотенце, банные принадлежности, скидываю найки, носки и надеваю тапки, после чего выхожу из комнаты.

Длинный коридор не везде освещается. Видимо, кто-то лампочки повыкручивал. Ванну я нахожу почти сразу. Точнее душ. Возле него стоят несколько парней. Хочу уже протиснуться мимо них, но меня хватают за плечо:

— Эй! Куда прешь? Очередь!

Мать вашу, здесь ещё и очередь?

Парень прищуривается, а после спрашивает:

— Новенький, что ли? Не припомню тебя.

— Ага, только сегодня въехал. Саша, — протягиваю руку.

— Лёня — пожимает ладонь, — а это Костян, — кивает на рядом стоящего друга. — А в какую заселился?

— Двести десятую.

— Оу, — протягивает, — к Лопушковой? Сочувствую.

Что ж, я знать не знаю, кто такая Лопушкова, но судя по тому, что мне сочувствуют и весьма искренне, это моя соседка-тире-нянька.

— Ага, странно, что тебя вообще к ней подселили. Она ж вроде на лапу коменданту даёт, — вклинивается в разговор Костя. Худощавый высокий парень с резкими чертами лица и лукавыми глазами.

— Мест, наверное, не было, — не вдаюсь в подробности. — А эта Лопушкова как вообще?

— Да нормальная вроде… — задумавшись, говорит Лёня. — Перец у неё правда крутой какой-то на мерине гоняет, но зубрилка ещё та!

— Ага, но зато не доносит, если с ребятами гудим.

Дверь щелкает и выходит высокая блондиночка. Девяносто-шестьдесят-девяносто.

Надо же, какие экземпляры в общаге обитают!

Плотоядно облизнувшись, уже представляю её под собой. Или на себе.

— Светик, ну ты хоть если в душ идешь, то майку прозрачную, что ли, надевай на мокрое тело. Порадуй мужской глаз, — смеется Костян.

— А тебе, Алексеев, только и остается, что смотреть, — хмыкнув, бросает блондинка и кидает мимолетный взгляд на меня.

Я подмигиваю. Прикусив губу, девушка бегло меня осматривает, кокетливо взмахивает волосами, и, покачивая бёдрами, удаляется.

— А это кто? — спрашиваю.

— Светка из двести четвёртой. Но я тебе так скажу, друг, даже не старайся. Она себе богатого хахаля ищет.

— Понял, — киваю, а сам уже думаю, как буду ее иметь. Богатый не богатый, а тонны обаяния у меня не отнять. Если я хочу, то могу быть весьма настойчивым и обходительным парнем. — Кто следующий?

Ребята обмениваются взглядами, а потом Лёнчик говорит:

— Можешь идти. Кстати, мы с Костей каждый месяц собираем на горячую воду. У нас тут общий счёт, — ну очень тонко намекнул.

Денег у меня не особо много, но все же на вражеской территории свои люди не помешают. Потянувшись за кошельком, спрашиваю:

— Сколько?

— Пятьсот.

Ну это ещё по-божески, я вам скажу.

Достаю купюру и передаю. Довольно лыбясь, парни пропускают меня вперёд.

— Ну если тебе будет что-то нужно, то обращайся.

— Угу…

Зайдя в душу, дергаю щеколду и прохожу внутрь.

Просто ущипните меня! Это душевые? Да в любом притоне и то получше будет! Потрескавшаяся плитка, гнилые трубы, с которых капает вода, паутина на стенах…

Черт! Может, армия была не таким уж и плохим вариантом?! Потому что это полный отстой.