— Вам куда?

— Н-нам в Ал-лександро-в-вку, — едва слышно пробормотала девушка, не справляясь с чечеткой в зубах. — П-под-д-везет-те?

Она меня побаивалась. И правильно. Я бы на ее месте ни за какие коврижки не стал тормозить «Ровер» на ночь глядя не пойми где, с левым мужиком за рулем. Вслух естественно озвучивать свои мысли не стал.

— Подвезу, — кивнул, возвращая авто на трассу. — По такой дороге часа за два доберемся.

— С-спасиб-бо! Я уже д-думала, н-никто н-не ос-становится! М-мы, н-наверное, п-полчаса на морозе п-простояли, прежде чем вас встретили. Вы, вы не подумайте, я заплачу! — она начала копошиться в своей сумке и достала кошелек.

— Не сто́ит. Я не таксую. Из-за ребенка остановился, — пресек ее попытки вручить мне банкноты. Девушка покорно убрала купюры обратно.

— Мам, видишь! — мелкая оперлась ладошками на спинку кресел. — Я же говорила, что мне остановятся, а ты не верила! Так бы и раньше могли уехать!

На секунду я отвлекся от дороги и повернулся к девочке — на вид, лет шесть, может, чуть больше. Еще раз покосился на ее… хм… мать, пытаясь навскидку определить возраст: максимум двадцать пять. Очень молодая. Пухлые губы, глаза огромные и растерянные цвета асфальта, аккуратный нос, ни грамма косметики на лице. Ей чуть больше двадцати или у нее хорошая генетика. Я сначала подумал, они сестры. Даже мысли не было, что везу мать с дочкой.

— А как тебя зовут? — продолжила девочка. Ее звонкий голосок наполнил авто, испепеляя в щепки неловкое молчание, которое планировало поселиться в салоне на ближайшие два часа.

— Глеб, — ответил без особого настроения. Не то, чтобы был против общения, просто настроение было хреновое.

— А меня Варвара. Можно просто Варя. А это моя мама, Богдана. Для своих просто Дана. А какое у тебя полное имя?

— Глеб. Это полное и для своих, — вот пока не спросила, я и не думал про это.

— То есть это получается, что и близкие и остальные люди зовут тебя одинаково? — ребенок задумался, а я вместе с ним.

— Варя, — шикнула Богдана. — Не доставай человека. Смотри, какая дорога сложная, а ты под руку говоришь. Сиди смирно!

Варя обиженно засопела и вернулась обратно в кресло, продолжив приводить в порядок волосы. Я же обратился к ее матери:

— Как вы оказались ночью на трассе? У вас что-то случилось?

— Нет, мы просто опоздали на последний автобус, — девушка отвернулась к окну и убрала русые локоны за ухо.

— Тут не проезжают автобусы.

— Да? — она неопределенно пожала плечами и шумно вздохнула. — Надо же, а я и не знала.

Врала. По глазам видел, всё она знала. Но это меня не касалось. Лезть людям в душу — не моя прерогатива. Мне бы со своими проблемами разобраться, потом уже интересоваться делами посторонних. Подвезти подвезу, а для задушевных бесед пусть других ищет. Богдана была солидарна со мной в этом вопросе, потому что следующие тридцать километров мы ехали в полной тишине, пока девушка не решила проверить, как себя чувствует притихшая сзади Варя.

— Котенок, ты как? Отогрелась? — ласково спросила она, проверяя дочери температуру. — Эй, ты чего такая грустная? Обиделась на меня? Ну, прости…

— Мам, — прервала ее Варя, — а вы с папой сильно поругались?

Та тяжело вздохнула, видимо, обдумывая, как ответить, Варя расценила молчание по-своему:

— Это из-за меня, да?

— Варя, я же просила! Никакой он тебе не… — пылко начала её мать и вдруг осеклась, бросив на меня испуганный взгляд. — Нет, Варюш, не из-за тебя! Мы просто временно поживем в другом месте, потом… папа приедет к нам и все будет хорошо.

— Не верю, — в зеркале заднего вида я заметил, как девочка покачала головой. — Это из-за вошек, да?