Под нажимом обстоятельств и мужских тел женщина с нарисованными бровями была вынуждена всё-таки освободить проход в дом. Филис помогли снять верхнюю одежду с обувью и провели в большую комнату с горящим камином.
- Вот, ложись на диван, Оля, - суетилась Вера Игнатьевна, - Ты только что из больницы, так переживала, что сознание потеряла, и никто ведь тебе не помог, только я одна.
Молодая женщина продолжала что-то истерически кричать, но Филис уже не вслушивалась, ей хотелось только спать. А спать мешал этот визгливый голос рядом.
- Матушка, гоните эту женщину, она себя ведёт, как простолюдинка на рынке. Путь уходит из нашего с вами дома сейчас же! - попросила она.
- Вот, все слышали, что вдова моего сына сказала? Степаныч, Володя, помогите этой простолюдинке покинуть наш с Олей дом! За своими вещичками пусть завтра приезжает. Я сама их и соберу, нам чужого не надо, мы не как некоторые.
Утром Филис почувствовала себя намного лучше. Всё получилось, она перенесена в чужое тело, и это безвозвратно. И, судя по всему, "Оля" - это её имя, а не просто ласковое слово. Что ж, придётся осваиваться в этой жизни и в этой странной незнакомой стране. Похоже, свекровь поможет ей в этом - такая заботливая и добрая женщина. Дом тут красивый, и, судя по всему, богатый, раз на него явно была ещё одна претендентка. Интересно, кто она такая?
Филис поднялась с дивана, на котором лежала до сих пор, заботливо укрытая одеялом. Надетая на ней одежда была удобной, но не очень, по её мнению, приличной - юбка из немнущейся ткани вишнёвого цвета едва закрывала колени. Ну, может, здесь такая мода. Филис стала обходить дом. Обнаружила уборную и долго рассматривала своё новое лицо в зеркало. Красивая женщина, хоть и старше её, Филис. Глаза карие, а волосы русые. Фигура тоже хорошая. Такие ухоженные женщины могут быть только аристократками. Надо принять соответствующее выражение лица. Более серьёзное, а то она выпучилась и рот открыла, как маленький ребёнок. Филис умылась и причесалась с помощью лежащих рядом с зеркалом вещей. Попробовала вызвать у себя магию, но ничего не почувствовала. Ни магии, ни сожаления от её отсутствия у себя.
Вернувшись в большую комнату, она с интересом рассматривала разные штуки, стоявшие на полках и столиках. О назначении многих вещей она могла только догадываться, что-то ей и вовсе было не понятно. Например, что это за большой прямоугольник из чёрного стекла? Подобные есть почти во всех комнатах, которые она обошла. Понятно, что это, скорей всего, какие-то артефакты, но почему тогда на них не видно никаких камней?
- Желаете посмотреть телевизор, Ольга Сергеевна? - спросил женский голос за её спиной, - Пульт там, на журнальном столике.
Филис подпрыгнула от неожиданности. В дверном проёме стояла крупная женщина средних лет с неприлично короткими волосами.
- Я не слышала, как вы вошли, простите, - объяснилась она, - А вы кто? Наша родственница или служанка? Дело в том, что я вчера упала и потеряла сознание, а вместе с ним и память. Я всё вспомню, но мне, наверное, понадобится время.
- Я тут прибираюсь и готовлю, меня зовут Нина Петровна, - не понятно отчего обиженно поджала губы женщина, - Что вам приготовить на завтрак?
- А... что я обычно ем?
- Когда вы тут жили, вы предпочитали на завтрак яичницу и грейпфрут. Но сейчас грейпфрутов у нас нет. Инга Львовна предпочитает груши.
- А матушка?
- Какая матушка? - удивилась женщина, - Вера Игнатьевна? Она тут никогда не жила, поэтому я не знаю.