Стоит отметить, что когнитивная нагрузка играет важную роль в других психологических процессах, подчиняясь общему правилу: чем она значительнее, тем более вероятно выявление неосознаваемых процессов. Например, подвергаясь когнитивной нагрузке, человек скорее «выдаст», сболтнет то, что он старается скрыть. Иными словами, такая нагрузка не только замедляет ответную реакцию, но и раскрывает подсознательные процессы. Это происходит при уменьшении сознательного контроля вследствие увеличения когнитивной нагрузки.

Различные вербальные признаки могут также помочь в распознавании обмана. Есть отличная научная работа (ее результаты были подвергнуты компьютерному анализу), которая наглядно демонстрирует некоторые основные вербальные признаки обмана. Мы склонны изымать из своей речи местоимения «я», «меня» и учащать использование других местоимений, тем самым как бы «отрекаясь» от своей лжи. Мы избегаем сложных конструкций речи, например оборотов с союзом «несмотря на». Это упрощает ложные высказывания, понижая когнитивную нагрузку и необходимость запоминать информацию. Человек, говорящий правду, поведает: «Несмотря на то что шел дождь, я все же пошел в офис»; обманщик скажет: «Я пошел в офис». Чаще встречаются слова с негативными коннотациями, возможно, из-за осознания вины либо того, что ложь часто подразумевает отрицание и возражение.

Трудно измерить, насколько часто обман раскрывается в повседневной жизни. Опросы американцев показали: люди считают, что их обман выявляется в 20 % случаев, а еще в 20 % обман «возможно, раскрывается». Несомненно, в те 60 % случаев «успешного обмана» могут входить и такие, когда обманщик не знает о том, что его ложь была обнаружена.

Насколько биологически стар самообман? Многие думают, что самообман по определению – сугубо человеческое явление, подразумевающее наличие языка. Но есть основания утверждать, что самообман появился до возникновения языка. Вспомним о самоуверенности, личностной характеристике, которую мы способны измерить. Самоуверенность можно «взвинтить» в целях обмана, а самообман поможет сделать обман внешне более правдоподобным. Это явление, очевидно, уходит корнями в наше биологическое прошлое.

В природе обычно происходит следующее: при физическом конфликте двух животных каждое из них пытается нанести удар по самоуверенности своего «врага» (принимает боевую стойку, пугает). Искаженная информация о противнике может повлиять на собственную уверенность. Животное, которое поддастся уверенности в том, что его размер и сила помогут одержать победу, действительно имеет больше шансов на успех, чем то, которое знает, что его самоуверенность – только поза.

Таким образом, умение обманывать себя в сложных агрессивных ситуациях способствует естественному отбору этого механизма. То же самое можно сказать и об ухаживаниях самцов за самками. Фальшивая самоуверенность самца может повысить его шансы на успех. Искаженное впечатление о себе можно произвести и без участия языка.

Приведенные выше примеры демонстрируют, что по крайней мере в двух распространенных поведенческих контекстах – при конфликте и ухаживании – естественный отбор способствует развитию механизма обмана и самообмана без применения вербальных средств. Вне всякого сомнения, существует множество таких контекстов, например отношения родителя и ребенка. Более того, как мы убедимся ниже, недавнее исследование показало, что приматы демонстрируют те же формы самообмана, что и люди.

Уверенность в себе – личностная характеристика и переменная величина, поэтому обман в данном случае весьма целесообразен. Можно визуально увеличить размер своего тела, накачав мышцы, что будет заметно окружающим. Притворяться же более уверенным в себе гораздо легче, а это играет особенно важную роль в агрессивных конфликтах. Поэтому я не сомневаюсь, что завышение уверенности в себе является одной из самых древних и опасных форм самообмана – как в нашей личной жизни, так и в социальных взаимодействиях, например при военных конфликтах.