- Прошу прощения, мадам, - буркнул он, приподняв шапку, и сразу же развернулся, уходя в другую сторону.

Пуфф оглушительно залаял, но старик даже не оглянулся.

Жизнь в этом доме была спокойной и размеренной, и ничто не нарушало ее течения. Прошел день, и второй, и третий, и мои страхи и тревоги постепенно улеглись, и, прогуливаясь вечером четвертого дня по саду, закутавшись в соболиное манто, я вдруг начала мечтать.

Да, теперь, я была одета в теплые меха, а на ногах у меня были сапожки графини де ла Мар – из тончайшей кожи, опушенные мехом, и можно было наслаждаться прогулкой, не боясь замерзнуть. Я вспомнила о своих прежних туфельках – в них невозможно было бы прогуливаться по парку в феврале. Прогуливаться, любоваться звездами и мечтать при этом.

Бледная луна взошла над домом, и я подумала, что десять тысяч – это огромная сумма. Она откроет мне дверь в новую жизнь, в ту жизнь, к которой я привыкла с детства, но была лишена в юности. Мне не нужно будет работать, чтобы заботиться о няне, и я стану свободной.

Что я буду делать, оказавшись на свободе?

Сердце мое, молчавшее столько лет, вдруг затрепетало.

Смешно мечтать, когда вынужден зарабатывать для того, чтобы выжить. Зарабатывать не для того, чтобы купить пятую пару туфель или новую шляпку, а для того, чтобы у тебя было, что поесть этим вечером. Смешно ставить какие-то цели, если нет средств их достичь. Оставаясь актрисой, никому не известной Розой Дюваль, я не могла ни мечтать, ни планировать дальнейшую жизнь. Но теперь все изменилось. Десять тысяч – и я смогу выйти в свет, как Роза дю Вальен, я смогу занять причитающееся мне положение, стать завидной невестой… Вот только захочу ли я выходить замуж? Театр показал мне мужчин совсем с другой стороны – вовсе не как благородных господ, а как животных, жадных до женского тела и низменных развлечений. Многих из них дома ждали молоденькие и очаровательные жены, но это не мешало господам искать развлечений под сводами театра.

Быть примерной женой при таком муже? Нет, это не то, чего бы мне хотелось.

Продолжить карьеру артистки? Нанять самого лучшего учителя пения?.. Ведь так советовала графиня де ла Мар.

Но и это не лежало к душе. Быть артисткой – точно не мое призвание. Всякий раз, выходя на подмостки, я чувствовала неловкость, притворяясь другим человеком. А ведь и в жизни я притворялась Розой Дюваль, и теперь вынужденно изображаю графиню. Только получив обещанные деньги, я смогу снять маски и стать собой.

Стать собой. Это и есть – мечта и цель. Вот к чему надо стремиться.

Задумавшись, я не сразу заметила, что нахожусь в саду не одна. Темная фигура замерла шагах в десяти от меня, скрытая тенью деревьев. Человек стоял и молчал, и я чувствовала его взгляд – он обжигал, он причинял боль, и в нем не было ни капли приязни.

- Месье Бернар, это вы? – позвала я, невольно вздрогнув, хотя манто уютно обнимало меня за плечи, не позволяя замерзнуть.

Человек не ответил и сделал несколько шагов вперед, попав в полосу лунного света. Это был не садовник, а совершенно незнакомый мне мужчина – очень высокий, в длинной черной шубе… Он показался мне похожим на дикаря – не только из-за шубы. На нем была странная шапка – кожаная, с длинными «ушами», а на макушку он поднял очки с огромными круглыми стеклами. Мужчина смотрел на меня, и в его взгляде были презрение, насмешка и даже ненависть. А ведь я не сделала ничего, чтобы вызвать такие чувства…

Я уже хотела позвать на помощь, приняв его за грабителя, как вдруг мужчина произнес: