Устав бороться с собой, девушка всё-таки кликнула мышкой по иконке.

Темой последнего письма — кстати, непрочитанного — служил популярный символ, обозначающий сердце (треугольная скобка, открытая вправо, и цифра три). Василий всегда так помечал свои письма.

Настоящее сердце непроизвольно застучало.

Письмо было отправлено 16-го ноября прошлого года — надо же, какое совпадение, ровно год прошёл. Беременная Ясей, Таня тогда отправила послание в папку с «хламом», даже не открыв.

Теперь же пальцы выбивали нервный ритм, едва касаясь тачпада на ноутбуке. Быть может, это письмо прольёт свет на то, зачем сегодня приходил Василий?

16-е ноября прошлого года… Таня была на восьмом месяце беременности, и столько же времени они с отцом Яси не виделись. Зачем он приехал сегодня? Зачем написал тогда?

Она, сжав зубы, решительно нажала на иконку письма.

Внутри была фотография и пара строк. Фотография загружалась долго — что с интернетом, в конце концов?! — и чем дольше она загружалась, тем быстрее стучало у Тани в висках.

Наконец изображение появилось на экране, и Таню захлестнула волна воспоминаний.

На фоне мутной Москвы-реки — лежащие на парапете набережной руки, связанные на запястьях красной лентой. Влюблённые руки. На её маленькой побеждённой ладони сверху покоилась его большая рука победителя, пальцы были крепко переплетены, и в то же время расслаблены. Можно было даже разглядеть мурашки на коже, но Таня не могла отвести взгляда от двух до боли знакомых родинок на указательном пальце, которые она так любила целовать.

На глазах выступили слёзы, рука болезненно заныла, словно отвечая на воспоминание о сладостных прикосновениях каждой своей клеточкой.

Этот снимок был сделан в день их знакомства почти четыре года назад, в цветущем мае.

Под фотографией была подпись.

«Наткнулся недавно. Ты знаешь… мысли о тебе сладко-сладко больные».

Это решительно ничего не объясняло — ни что было тогда, ни что происходило сейчас, — и Таня, устав переживать, захлопнула крышку ноутбука.

Чёрт с ней, с работой!

— Яся, детка! Мы идём гулять!

— Во-о-о! — восторженно закричала дочка, хлопая в ладоши.

4. 4

На улице была типичная погода для середины ноября, когда листьев на деревьях уже нет, но и снега нет тоже. От унылого серого неба заныло сердце, и только глядя на Ясю, радостно топающую по тротуару в розовом комбинезоне с мишкой на переднем кармашке, Тане становилось чуть легче.

Когда она смотрела на дочку, всё почему-то теряло значение…

Воздух постепенно становился холоднее, и Таня зябко поводила плечами — надо было надеть шарф потеплее. Она обеспокоенно изучала Ясю, но девочка не подавала никаких признаков замерзания, даже наоборот — была бодрой и весёлой.

Неожиданно пошёл снег, и Таня вспомнила — накануне действительно предупреждали, что сегодня будет небольшой снегопад, но уже к вечеру всё растает.

Первый снег в этом году… И в Ясиной жизни, считай, тоже, ведь снега, который лежал на улице той зимой, малышка уже не помнила.

Яся остановилась посреди тротуара, задрала голову и, открыв рот, посмотрела на небо. Потом высунула язык, явно пытаясь поймать снежинку и чуть покачиваясь на пока ещё неустойчивых ножках. Таня предусмотрительно придерживала дочку за капюшончик и улыбалась её искренней реакции на снег.

— Во-о-о! — сказала Яся, обращаясь к ней и указывая на небо, и неожиданно чётко и внятно произнесла: — Ма-ма!

Таня умилилась. До этого у Яси получалось скорее «амя», а тут…

— Таня… — послышалось сзади негромкое, и она вздрогнула. Сердце вновь забилось — конечно, оно ведь не могло не узнать этот голос.