Беда, как оказалось, подстерегала внутри этих объятий.

.

Таня, переместив Ясю в комнату и перебравшись туда сама, посадила дочку в манеж и включила компьютер. Пару часов надо было поработать, а потом уже — на прогулку. Накануне Таня надеялась, что, пока она будет разбираться с заказами, с Ясей погуляет Егор, но он ушёл, и помочь Тане было некому.

Впрочем, она привыкла. Последние две недели жила как у Христа за пазухой, расслабилась, а до этого…

Таня работала до самых родов. Она прекрасно помнила, как в день накануне рождения Яси втискивалась в плотно набитую электричку — шла тридцать восьмая неделя беременности, но у Тани и в мыслях не было, что ребёнок захочет появиться на свет чуть раньше, чем запланировано. А так как кормить себя и новорождённую предстояло одной только Тане, она продолжала отважно ездить в офис, хотя и врач из женской консультации, и коллеги, и все подруги в один голос убеждали её не дурить и взять хотя бы больничный.

На календаре тогда было 15-е декабря, и на улице шёл сильный снегопад. Поезда задерживались и приходили на станцию Нахабино уже переполненные. Таня зябла на платформе, несмотря на объёмный и тёплый красный пуховик, и нетерпеливо смотрела на вокзальные часы. Стоять было тяжело, сильно болела поясница.

Наконец прибыла электричка, и огромная толпа хлынула к дверям. Таня закрывала руками живот и старалась держаться подальше от людей. Она забралась в вагон одной из последних. Думала попросить пропустить её к сидячим местам — но, осознав, как плотно стоят там люди, поняла, что пролезать через них будет ещё хуже, чем находиться в тамбуре. Так и простояла в давке до своей станции.

С трудом вылезла на платформу, но в метро спуститься не успела — по дороге почувствовала резкую боль внизу живота и, кое-как добравшись до ближайшей лавочки, вызвала скорую.

— Потерпи, золотая моя… — шептала Таня, поглаживая живот в ожидании врачей. — До роддома… потерпи…

Она знала, что будет девочка.

Спустя 13 часов — 16-го декабря в 00.15 — родилась Яся. Ребёнок оказался немаленьким — 53 сантиметра и 3400 грамм.

Когда ей показали новорождённую дочурку с синеватым сморщенным личиком, заплывшими глазками и сплюснутым носом, Таня, счастливо, но устало улыбнувшись, сказала:

— Очень похожа на моего дедушку.

Акушерка рассмеялась.

— И как звать деда?

— Василием Михайловичем звали.

— Значит, быть ей Василисой! — ещё звонче засмеялась женщина.

В роддоме, убаюкивая дочку, Таня называла её Васильком, но прозвище так и не прижилось, сменившись на Ясю. Наверное, это и хорошо, ведь Васильком Таня когда-то называла отца девочки. Не только из-за имени — ещё и за глаза.

И дочурка, чуть размыкая опухшие веки, тоже смотрела на мир глазами ярко-синего цвета.

3. 3

Компьютер, пока Таня вспоминала собственные роды, включился, и она загрузила почту, стараясь не обращать внимания на тревогу из-за ухода Егора и на какой-то мерзкий привкус во рту — словно съела на завтрак что-то не то. Впрочем, Таня уже и не помнила, что она ела на завтрак, да и неважно это было, завтрак ведь ни при чём — эта гадость царила у неё в душе. Вот только нельзя позволять себе раскиснуть, нельзя! Нужно держаться. А держаться Тане всегда помогала работа.

Сначала необходимо было разобраться с письмами. Накануне прислали заказ на большую партию холодильников для крупного магазина — надо было найти образец договора.

Но он никак не находился, и Таня злилась — потому что о работе по-прежнему плохо думалось, да и рука тянулась к старой папке с грубой надписью «Хлам», куда она когда-то свалила все письма Васи.