— Вот именно! И зря, поскольку тоже много раз получал нарекания от магистрата. Если еще и ты пойдешь по этой дорожке, нас обоих выкинут отсюда. И нам останется только сдохнуть с голоду!

Айк упрямо молчал, глядя в сторону. Эдвард отвернулся и начал растапливать камин.

— Сходи домой, проверь, все ли в порядке. И повзрослей уже наконец.

Айк развернулся и вышел из мастерской. С грохотом спустился по лестнице, сдернул с веревки, натянутой над плитой, еще влажный плащ и хлопнул дверью так, что весь дом содрогнулся.

Как он хотел все бросить!

Он чувствовал себя животным, запертым в слишком тесной клетке. Это далеко не новое для него ощущение с годами только усиливалось. Был лишь один способ хоть немного смягчить его.

Ветер, не по-летнему холодный, заставлял ежиться. Редкие горожане шли, уныло глядя под ноги, втянув головы в плечи, а руки в рукава одежды, словно зимой. Все казалось одинаково серым — небо, дома, булыжник под ногами.

У городских ворот никого, даже охрана спряталась в свою будку. Айк вышел в поле и с облегчением устремил взгляд к высокой стене леса. Ветер сгибал ветви деревьев, заставляя листья повернуться серебристой изнанкой вверх, и лес приобрел непривычный зеленовато-стальной оттенок. Быстрая рябь пробегала по листве, точно по поверхности воды. Это было очень красиво.

Море, наверное, похоже на лес, подумал Айк, пересекая поле — и снова сердце пронзила острая тоска по морю, которого он никогда не видел.

Истрепанные ветром серо-свинцовые тучи с огромной скоростью неслись по пасмурному небу. Самые низкие и темные клочья угрожали дождем, но он по какому-то капризу природы все не начинался.

Айк постоял немного, любуясь буйством стихии, потом надвинул поглубже капюшон плаща и вошел в лес.

***

Здесь тоже было неспокойно. Деревья скрипели и стонали, кроны бешено раскачивались под порывами ветра.

Мох пропитался водой, под сапогами хлюпало. Айк привычно пробирался сквозь непролазную с виду чащу, перепрыгивал через ямы, преодолевал овраги и завалы. Обычно здесь было полно комаров, но сегодня ветер и холод загнали летучую дрянь глубоко в траву.

Деревья росли густо, и в лесу даже днем царил угрюмый полумрак. Ржавые туши мобовказались притаившимися в кустах, навсегда окаменевшими животными.

Джори был прав — Вьен более чем консервативный город. И горожане, и жители окрестных деревень до смерти боялись всего, связанного с Исходом и временами до него. Страх этот не имел под собой никаких реальных оснований и был непонятен Айку — ведь эпидемия сошла на нет более трехсот лет назад. Семья Райни использовала в быту многие вещи, которые Дирхель приносил им из заброшенных Хранилищ, оставшихся после Исхода. От него Айк знал, что в других городах люди поступают так же.

Похоже, один лишь Вьен трясся от страха перед призраком давно минувшей катастрофы.

Несколько ледяных капель, промочив капюшон, коснулись головы Айка. Он вздрогнул и слегка убавил шаг. Ветер поутих, и это воспринималось как облегчение — можно было поднять голову и осмотреться.

Айк всегда ходил быстро и сейчас даже не заметил, как отмахал половину пути. Правда, слишком сильно забрал вправо, к деревне, но все равно до дома отсюда рукой подать.

Вдруг что-то словно подтолкнуло его изнутри, и задумчивость тут же исчезла без следа. В лесу он всегда был настороже, эта привычка появилась в раннем детстве, и с годами недремлющий страж совершенствовал свое искусство. Айк мог спокойно погрузиться в свои мысли, зная, что страж этот бдит и при малейшем подозрительном звуке или запахе подаст сигнал тревоги. Иногда, пробудившись от грезы, он не сразу мог понять причину беспокойства — настолько разум неповоротливее того, что Эдвард называл «древним мозгом».