– Или как, солдатик, – усмехнулся худощавый молодой человек в форме милиционера, который всё это время сидел в углу комнаты за другим столом молча.

– И куда извольте поинтересоваться, мне его тепереча девать? – начиная нервничать спросил Савченко.

– Вот, на почтовом его до Ташкента и довезете, – сказала Ольга Анатольевна.

– Что значит довезёте? Мне про то ничего сказано не было. Я не могу, Константин Тимофеевич серчать будут, – Савченко стал отходить спиной к двери.

– Кто такой Константин Тимофеевич? – спросил Роман Харитонович у начальника поезда Осипа Федоровича.

– Начальник «Платовской» станции, – пояснил Осип Федорович.

– Вот вам малец и делайте с ним что хотите, – Савченко посадил малыша на стол начальника станции.

– Да погоди ты, – к Савченко подскочил милиционер и попытался удержать его за плечи.

– Ты что меня как гимназистку то щупаешь? – Савченко сделал ещё шаг назад освобождаясь от рук милиционера.

– Любезнейший, не знаю вашего имени отчества, – Роман Харитонович подошел к Савченко, отодвинув рукой милиционера.

– Степан я, отца Ермолаем звали, – с чувством достоинства ответил Савченко.

– Дорогой вы наш Степан Ермолаевич, мы все попали в очень затруднительную ситуацию и помочь нам всем, можете только вы, – Роман Харитонович обнял Савченко по-дружески за плечо.

– Правда, солдатик милый, выручай, – нежным голосом произнесла Ольга Анатольевна.

– Что значит выручай? У меня там ответственный пост без охраны остался, а я по вашей милости должон сейчас в самоволку? – Савченко был сердит.

Малыш сидящий неподвижно на столе, испугавшись криков взрослых, начал плакать.

– Ольга Анатольевна, но хоть вы столбом не стойте, успокойте ребёнка. Это, я надеюсь вы можете? – Роман Харитонович понимал, что ситуация выходит из-под контроля.

Ольга Анатольевна взяла на руки малыша от чего он начал плакать еще сильнее и тянуть свои маленькие ручки к Савченко.

– Степан Ермолаевич, ну, где ваша революционная сознательность? – спокойным голосом произнес Роман Харитонович.

– Эх хлопец, ну что ты со мной делаешь? – Савченко забрал у Ольги Анатольевны ребенка и тот начал потихоньку успокаиваться.

– Ну видишь. Кто если не ты? – Роман Харитонович заглянул Савченко в глаза.

– А как же Константин Тимофеевич? – Савченко переживал.

– Сейчас товарищ милиционер, пойдет к нашей Катеньке, и отправит телеграмму вашему Константину Тимофеевичу, – Роман Харитонович строго посмотрел на милиционера.

– А как же я назад то доберусь? Путь то, не ближний, – спросил Савченко поправив малыша на руках.

– За это вообще не переживайте, дорогой вы наш Степан Ермолаевич, мы всё решим. Вас там и встретят, и обратно отправят. Ну выручай, – все в ожидании затаили дыхание.

В этот момент открылась дверь кабинета и на пороге появился юноша лет семнадцати.

– Роман Харитонович, Московский почтовый погрузили, можно отправлять, – сказал парень и закрыл за собой дверь.

Все направили свои взгляды с надеждой на Савченко.

– Навязался ты на мою голову. Ну что с тобой делать то? Поедем ту-ту? – Савченко достал кусочек сахара и дал малышу.

– Ту-ту, – радостно воскликнул малыш.

– Товарищ Вдовин, забирайте своих пассажиров и вперед, – облегченно произнес Роман Харитонович выпроваживая всех из своего кабинета.

На улице уже совсем стемнело и только редкие фонари освещали перрон тусклым желтым светом.

Осип Федорович и Савченко с малышом, как только поднялись в вагон, поезд тут-же тронулся.

– Ну что, как тебя там? Масусечка, кипяточка бы? – вопрос Савченко больше был адресован Осипу Федоровичу, чем к малышу.