«Что ж, — подумала Элиза, оглаживая постройневшую талию, — когда начну толстеть и стареть, воспользуюсь этой магией вновь! Ужасно полезная штука!»

— Элиза!

Артур появился из темноты, вспугнув сразу сотню бабочек заночевавших в розовых кустах, и Элиза встала ему навстречу с испуганным и виноватым видом. Но Артур и не думал сердиться.

— Милая, — произнес он ласково, торопливо подбегая к своей невесте и крепко сжимая ее ладони в своих. — Ты обиделась на меня, что я оставил тебя так надолго? Ну, прости. Это было очень важно и неотложно…

Элиза с удивлением оглянулась, ожидая увидеть Эрвина. Артур не сердился, что она здесь, в темноте, с другим мужчиной? Но Эрвина не было рядом. Он словно растворился в ночи, и даже сердитый будущий свекр, как следует рассматривающий все вокруг глазом с посверкивающим на нем моноклем, смолчал, ничего не сказал по поводу ее распутства и отсутствия на празднике.

— Ничего, — тихо ответила пристыженная Элиза. Ей казалось, что в сравнении с Артуром — великодушным и добрым, — она просто грязная изменница. — Я просто вышла посмотреть на бабочек… так красиво…

— Да! — радостно подтвердил Артур, оглядываясь вокруг. — Просто волшебно! Это самый замечательный бал, на котором я только был! И ты самая красивая девушка из всех, что я видел!

«Знал бы ты, — с тоской подумала Элиза, — чем он замечателен… Ты бы так не радовался!»

***

Положение, конечно, надо было как—то исправлять.

Свое влечение к Эрвину Элиза не понимала и боялась его до коликов. Можно было б подумать, что Эрвин просто ее приворожил, но сколько б она не размахивала подаренной сильной волшебной палочкой — да и своей тоже, — старясь развеять чары, а мысли об Эрвине не покидали ее голову. Это значит — настоящее. Это значит — влюбилась.

«Но он—то наверняка развлекается! — с тоской подумала Элиза, вспоминая искусные ласки таинственного незнакомца. — Я ему понравилась, но он такой… такой… словом, не факт, что все это с его стороны серьезно. Он добьется, чего хочет, — от этой мысли у Элизы мурашки по коже побежали, — и тотчас же охладеет ко мне и исчезнет… Ведь исчез же он когда пришел Артур. После всего того, что он делал… после обещаний и подарков он просто должен был оспорить меня у Артура, если я действительно нравлюсь ему! А он этого не сделал. Значит…»

Элиза снова тяжко вздохнула, изнывая от мысли, что все жгучие, влекущие взгляды, весь трепет, нетерпение и жадность — это всего лишь игра, неправда, притворство опытного искусителя и соблазнителя. И принесла ж его нелегкая именно сейчас, когда Элиза отважилась на серьезный шаг!

«Ну, ничего, — подумала девушка с тоской. — Это не последний шаг, на который я способна!»

Отчаяние Элизы и ее влюбленность были так велики, что она решилась на действительно страшный поступок.

«Пойду на Старую Дубовую улицу, к ведьме Катрине, — обреченно подумала девушка. — Пусть сварит мне отворотное зелье. Я выпью его и часть моей души умрет. Я больше никогда и никого не полюблю. Но зато и Эрвина позабуду. А Артур… что ж, я буду ему разумной и верной женой. Уж изменят не стану точно, ведь никто мне нужен не будет!»

На самом деле все было не так безобидно. Отворотное зелье действовал по—разному на всех, и вполне могло оказаться сильнейшим ядом. Элиза рисковала ослепнуть, если избранник ее был слишком хорош собой, или оглохнуть, чтобы не слышать его голоса, а то и вовсе сойти с ума. Но решение было принято; страх смерти и страх на всю жизнь остаться убогой немощной калекой был не так силен, как страх сердечной раны. Элиза с каждой секундой, с каждым вздохом влюблялась в Эрвина все сильнее, и чувство это пугало ее и заставляло страдать.