Кассия обладала утонченной изысканностью матери и железной силой воли отца. Они были очень необычной парой. Поразительной парой. И Кассия была похожа на них, особенно на отца. Эдвард постоянно замечал это. Но что больше всего пугало его – это сходство с матерью. Сотни лет британских традиций, прадед по материнской линии – герцог, хотя ее дед по отцовской линии был только графом. Лиана обладала такими манерами, таким чувством стиля, таким благородством души. И такой стройной фигурой. Эдвард с первого взгляда безумно влюбился в нее. Но, конечно же, скрывал свои чувства. Эдвард знал, что не имеет права даже думать о ней. Но она поступила гораздо хуже.

Сумасшествие, шантаж, страшный сон. По крайней мере, им удалось предотвратить публичный скандал. Никто ни о чем не узнал. Кроме ее мужа и Эдварда. Эдвард так никогда этого и не понял. Что она нашла в этом парне? Как мужчина он не годился в подметки Кинану. И он был такой вульгарный. Почти что грубый. Она сделала плохой выбор. Очень плохой. Лиана взяла в любовники преподавателя французского языка своей дочери. В конце концов это стоило Лиане жизни. А Кинану пришлось заплатить тысячи, чтобы замять эту историю.

Кинан выгнал этого парня из дома и депортировал его во Францию. После этого Лиане потребовалось меньше года, чтобы утопить свое горе в коньяке, шампанском и втайне от всех в таблетках. Она заплатила высокую цену за свою измену. Кинан погиб в автокатастрофе спустя десять месяцев. В том, что это был несчастный случай, сомнений не было. Чудовищная утрата. Кинана ничего не интересовало после смерти Лианы. И Эдвард всегда подозревал, что он просто позволил этому случиться, позволил «Мерседесу» скользнуть вдоль барьера и выехать на встречную полосу. Вероятно, он был пьян или просто очень устал. Не совсем самоубийство, просто конец.

Кинан ни к чему не проявлял интереса в эти последние месяцы, даже к своей дочери. Он так и сказал Эдварду, но только Эдварду. Эдвард был всеобщий наперсник. Лиана даже рассказала ему однажды за чаем о своих отвратительных похождениях, и он глубокомысленно кивал, думая лишь о том, как бы его не стошнило в ее гостиной. Она смотрела на него с такой скорбью, что ему хотелось плакать.

Эдвард очень любил Лиану, которая была чересчур совершенна, чтобы до нее можно было дотронуться (по крайней мере, он так думал), и очень любил ее дочь. Он так и не смог понять, что привлекло Лиану к этому человеку. Может быть, ее возбуждало то, что он был так далек от людей ее класса, или просто потому, что он был молод, а может быть, потому, что он был французом.

Эдвард решил, что должен защитить Кассию от подобного сумасшествия. Он поклялся себе, что в жизни Кассии не будет ни катастроф, ни шантажистов в лице смазливых преподавателей французского языка. У Кассии все будет по-другому. Она будет достойна аристократического происхождения своей матери и влиятельной родни отца. Эдвард считал, что это его долг по отношению к Кинану и Лиане. А также по отношению к Кассии. Он знал, ему будет нелегко. Придется прививать ей чувство долга, чувство следования традициям, которые она унаследовала. Иногда Кассия шутила, что он надел на нее власяницу, но она все понимала. Эдвард всегда следил за этим. Это было единственным, по его мнению, что он мог объективно внушить ей: понимание того, кем она является. Она была Кассией Сент-Мартин. Высокородной Кассией Холмс-Обри Сент-Мартин, отпрыском британского дворянства и американской аристократии. Дочерью человека, который тратил миллионы, чтобы заработать еще больше миллионов, занимаясь сталью, медью, резиной, бензином и нефтью. Когда появлялась сопряженная с риском возможность заработать большие деньги, Кинан Сент-Мартин уже был там. Это сделало его всемирной легендой, кем-то вроде американского принца. И он был легендой, которую Кассия унаследовала вместе с состоянием. Конечно, если судить по самым строгим стандартам, Кинану приходилось иногда слегка запачкать руки, но не сильно. Он всегда был таким импозантным, настоящим джентльменом, человеком, которому люди все прощают, даже то, каким образом он сколотил бо́льшую часть своего состояния.