Проблема оказалась в том, что с Сафирой это уже произошло.

Сафира приходилась мне-Ниле единокровной сестрой – дочерью Зейнаб. Она была на шесть лет старше, и замуж ее выдали, когда мне было десять. Из детства Нилы я помнила, что относилась она ко мне по примеру своей матери с прохладцей, как и ее родной брат Ильнар. От этих двоих мне не раз доставались тычки и щипки, когда никто не видел. К счастью, разница в возрасте оказалась достаточно велика, чтобы мы не пересекались слишком часто. Но когда Сафира вышла замуж, я вздохнула с облегчением. Ильнар к тому времени тоже уже вырос слишком взрослым, чтобы ему позволяли появляться на женской половине.

Я сидела в своем кабинете – специально обустроила его себе для работы с бумагами – и пыталась разобраться, чем думал мой дорогой супруг, когда заключал договоры на производство и реализацию дворцов-в-ларце – его главного изобретения. По всему выходило, что не совсем тем местом, которое для этого предназначено.

За окном в саду что-то наигрывал на танбуре Рами. Парень сам сочинял песни и терзал струны буквально каждую свободную минуту. Где-то в отдалении визжал Ники. Хм, в фонтан его засовывают, что ли? Или это он кого-то засовывает?

– Я не могу работать в таких условиях! – это, конечно, Маруф. Сейчас пойдет искать меня, чтобы нажаловаться на очередную детскую шалость.

Может, завести для Ники какую-нибудь зверушку? Интересно, тогда они будут заниматься друг другом или проказничать на пару?

Я со вздохом подтянула к себе очередной лист.

Ох, дворцы-дворцы…

Дворец-в-ларце – это особый пространственный карман, привязанный к зданию. Еще на этапе строительства здания в его основание закладывается артефактная пластина. И выстроенный на ней дом, дворец или что угодно потом можно в одно мгновение свернуть вместе со всем содержимым в небольшую шкатулку. В доме могут даже оставаться люди – время, проведенное внутри ларца, для них как бы выпадает.

Для тех, кто может позволить себе такую роскошь, это означает, например, возможность путешествовать с собственным домом в багаже. Не останавливаться в случайных местах, а в любой момент где угодно развернуть родной дворец со своими термами, садом и даже слугами и гаремом в полном составе.

А еще это означает, что любую сокровищницу можно построить в мини-ларце размером с медальон – и носить ее при себе. Вся сокровищница Зенаила, например, теперь висит на груди самого халифа. И никто не может украсть из нее ни монетки – ведь халифа охраняют каждую секунду.

А поскольку разработка сразу была объявлена секретной, дворцы-в-ларце производят только в халифате. И богачи из других стран заказывают их в Зенаиле за невероятные деньги.

Нет, отчисления Ирмаин, конечно, получал исправно. Но большая часть прибыли – баснословной, сказать откровенно – уходила халифу. Изрядно наваривались и главы строительных артелей, и прочие мастера-исполнители.

Зато формулировки договора настолько туманны, что можно попробовать настоять на их пересмотре. Осталось только уговорить на это Ирмаина. Кажется, он с удовольствием и вовсе отказался бы от денег, если бы взамен его оставили в покое и позволили работать, не отвлекаясь на “всякие глупости”.

– Эрти, – в кабинет заглянула Джарис. – Керим говорит, к тебе пришла твоя мать.

– Что? – я едва не рассыпала бумаги. В первую секунду почему-то подумала о своей, земной матери. Тут же, конечно, вспомнила, что этого не может быть. Значит, пришла… моя здешняя мать.

Что ж, я давно не видела ее и действительно буду рада встретиться.