Я шумно вздыхаю с облегчением, когда избавляюсь от бумажной ноши, ставя ее на простенький стол. Немного вспотевшими подушечками пальцев провожу по моноблоку и включаю его.

Что мне делать с этой горой документов? Чем руководствоваться при сортировке? Алфавитным порядком, что ли?

Хотя... минуточку.

Это же хорошо, что я не знаю. Дам волю фантазии и подойду к выполнению поручения творчески.

Говорят, что незнание не освобождает от ответственности, однако мне никто не объяснил нюансы задания. Моя ошибка станет проблемой Анастасии Леонидовны, проигнорировавшей тот факт, что я абсолютно ни о чем не осведомлена.

Конечно, я могла бы соизволить и напрячь мозг, чтобы самостоятельно во всем разобраться.

Только вот… оно мне надо?

Поэтому решено.

Я плюхаюсь в кресло на колесиках, и в воздух поднимается столб пыли. С кашлем я вновь подскакиваю на ноги и начинаю лихорадочно отряхиваться. Махая перед лицом рукой, отхожу в сторону, чтобы не дышать этой гадостью.

Здесь не проводят влажную уборку?

Открывается дверь, и в кабинет влетает невысокого роста мужчина. На вид ему лет тридцать. Темноволосый, с небольшим лишним весом. Он дергает за галстук, ослабевая узел, смотрит под ноги и беседует по телефону. Бросает грубые реплики собеседнику, шаря по своему столу в поисках чего-то.

— …Кирсановы меня с землей сравняют, если узнают… — он серьезно обеспокоен, судя по колебанию голосовых связок. Кидает дипломат на пол, с большим усердием создавая хаос на рабочем месте. Но порядок, судя по всему, его совсем не интересует. — Если не найду этот проклятый договор… если он попадет не в те руки… — стоя ко мне спиной, наклоняется и рыскает в нижних отделениях стола.

Дяденька меня не замечает, продолжая разговор. И я не спешу выдавать свое присутствие, потому что заинтригована. О какой бумажке идет речь, за которую Кирсановы его, так скажем, не похвалят?

Однако подробностей в диалоге он не выдает.

— Я знаю, знаю. Как найду, тут же тебе наберу. До скорого, — молвит едва разборчиво из-за тихого тона и прекращает звонок. 

Затем с громким вздохом убирает телефон в карман пиджака, закрывает последний ящик и руками опирается о край стола. Низко склоняет голову и мрачно ею качает. Поиски завершились провалом.

Любопытно. Очень любопытно.

Подчиненный Кирсановых шарахается, когда, наконец, обнаруживает мое присутствие в кабинете.

Вот уж не думала дожить до того дня, когда для кого-то стану невидимкой.

— Вы… вы кто? — он сглатывает, хватаясь за горло. Ох, как же нервничает, обдумывая, какой лакомый информационный кусочек я уловила своим чутким слухом.

— Даниэла Покровская, — очаровательно улыбаюсь ему. — А вы кто?

— Как вы здесь оказались?

Кисло киваю на стопку бумаг.

— Мы с вами отныне коллеги. Надеюсь, конечно, что ненадолго.

— Стажерка? — брюнет расслабляется.

Я похожа на стажерку?

Ах да. Я действительно кто-то вроде подручного человека на низкосортной должности.   

— Кем вы работаете в этой фабрике чудес Кирсановых? — я обвожу помещение руками, произнося слова с отчетливой саркастичной ноткой в голосе. 

— Я… — несчастный запинается, его узкие глазенки вовсю носятся вдоль моего тела, изучая изгибы. Особенно впечатляется глубоким V-образным вырезом и показывающейся ложбинкой, поскольку таращится туда как минимум секунд двадцать. — Александр. Секретарь Феликса Орлановича.

— Вот оно что, — я улыбаюсь шире. — Александр, вы, похоже, ищете что-то важное? Нужна моя помощь?

— Нет! — он неожиданно вскрикивает. — Нет, не нужно, эм, Даниэла.

— Точно? Я очень способная, — ненароком провожу ладонью по груди, скольжу пальцами вверх, касаюсь ключиц, шеи.