– А я вас уже где-то видела, жених! – рассмеялась Таня, глядя на худое лицо с кошачьими усиками и дальними огоньками безумства в запавших глазах.

– Татьяна Ивановна! – воскликнул «Огурчик». – Только святое дело революции подвигнуло меня на этот шаг! Священной для меня памятью Виктора Николаевича Горизонтова клянусь…

– Как памятью? Что вы говорите? – Таня схватилась за перила.

– Виктор Николаевич погиб на моих глазах в бою за дело народное…

Таня беззвучно упала на спину.

– Влей-ка ей рому, «Огурчик», – распорядилась доха. – А лучше свяжите ее, ребята. Извиняться будем потом.

Таня очнулась, закричала.

– Придется вас связать, Татьяна Ивановна, – бормотал Митя, вытаскивая веревку. – Потом вы поймете… Во имя счастья людского!

Быстро и ловко они связали девушку, как вдруг в дом с пистолетом в руке ворвался Горизонтов. Не говоря ни слова, он нокаутировал доху и тулуп, вывернул руку студенту и схватил за горло Митеньку.

– Свят, свят, свят, – хрипел Митенька, глядя на ожившего кумира.

– Это что тут за сказки Гофмана?! – наконец заорал Горизонтов.

– Они хотели меня выдать замуж… за этого, – проговорила Таня.

– На мою жену руку поднял, гад?! Пришибу как муху!

– Пристрелите, Виктор Николаевич! Оборвите преступную жизнь! – возопил Митя, подползая к ноге своего божества.

Виктор брезгливо ударил его ногой, обрезал ножом веревки, прижал к груди свою любимую. «Огурчик» остановившимся взглядом смотрел на эту сцену.

– Говорил я тебе, кретин, не связывайся с анархистами!

– Приносим свои извинения, «Англичанин», – сказала, очнувшись, доха. – Не предполагали, что наши интересы столкнутся.

– Вон! – гаркнул Горизонтов, поднял Таню на руки и любезно сказал куда-то в темноту: – Мистер Пищиков, прошу вас.

Из темноты выступил негоциант, раскланялся с Таней, которая покоилась на могучих руках.

– Таня, это тот самый негоциант с Аляски, о котором я тебе рассказывал. У него к нам в высшей степени интересное предложение. Речь идет о золоте. Мы отправляемся с тобой в Америку, венчаемся там, вступаем в договор с этим джентльменом, твое состояние увеличивается в сотни раз, и мы передаем его нашим. Каково?

– Я ничего не понимаю, простите, – прошептала Таня.

– Да-да, в другой раз, конечно, – поклонился Пищиков. – Несите, Виктор, свою супругу, куда надо.

Виктор унес Таню наверх, а Пищиков стал прогуливаться по обширной берговской гостиной, со знанием дела рассматривая ценные породы дерева, картины, ковры. Потом он заметил в углу что-то, что заставило его остановиться и наблюдать это «что-то» с большим вниманием. Глаза его в какой-то момент расширились от ужаса, потом он надел шляпу и быстро покинул дом.

Прошло еще какое-то время, отмеренное четким ходом стенных часов. На лестнице с веселым смехом появились Таня и Горизонтов.

– Через час я уезжаю в Болгарию, – сказал Виктор. – Спокойно! Я скоро вернусь, но уже не из Болгарии, а с Кавказа. Понимаешь? Молодец!

Таня вдруг испустила страшный пронизывающий крик. В углу гостиной под рукой огромной мраморной статуи на брючном ремне висело тело «Огурчика». Виктор бросился было к нему, но его остановил Танин крик. Он дико глянул – девушка каталась по полу.

– Витя! Витя! Помоги же! У меня все разрывается внутри!

ВЕСНА 07

смертная казнь убийцы главного военного прокурора Павлова совершена на рассвете в лесу возле Лисьего Носа. Съезд Объединенного русского народа потребовал немедленного роспуска II Государственной Думы и установления диктатуры. Умудренный опытом садовник-пчеловод ищет место… Полиция уверяет, что во время облавы в Москве на квартире помощника присяжного поверенного Андриканиса ей удалось захватить почти весь комитет с.-д.