Я заплатил, но только при условии, что он найдет нам место, что он и сделал. Место было одно, и я галантно уступил его Флоранс, а сам вернулся исполнять роль консьержа у представительской уборной.

Мы сошли с поезда в Ла-Рошель и отправились запихивать свои сумки в багажное отделение нестерпимо душного автобуса. Всего через полчаса мучений в пробке, которая растянулась по мосту до самого острова, мы оказались в туристической зоне, так что потеть в раскаленном от солнца автобусе казалось делом вполне естественным. Мы ехали по деревенькам из одноэтажных белых домиков с выгоревшими черепичными крышами. Люди здесь бродили полураздетые и никуда не спешили, было видно, что они просто курсируют между домом и пляжем. Флоранс сняла с себя футболку и осталась в топе-бикини, так что теперь я сидел рядом с настоящей пляжной куколкой.

Придорожные вывески обещали дешевый прокат велосипедов и свежие морепродукты, указывали путь к кемпингам, отелям и туристическим деревням. Даже рекламные афиши бродячего цирка с его пестрым клоуном и грустным слоном создавали атмосферу праздника.

Все с любопытством разглядывали и запоминали мельчайшие черты местечка, где предстояло провести ближайшие две недели. Или, насколько я знал французов, месяц или два.

Я говорю «все», но группа избранных все-таки проявляла нарочитое равнодушие к отпускным декорациям. Наш автобус был шаттлом для дочек из богатых резиденций острова. Девушки, все как одна, были с конским хвостом золотых волос, в обтягивающем топе без рукавов, солнцезащитных очках с логотипом известных марок, и казалось, что они приросли к своим телефонам или МР3-плеерам. Почти на каждой остановке из автобуса выходила одна девушка, а то и две, и каждую встречал кто-то из загорелых родителей, в шортах с прорехами и на машине с парижскими номерами, или старший брат, босой и с голым торсом, на «мини-моуке».

Мы с Флоранс держали путь в самый дальний конец острова, к маленькому порту с замечательным названием Арс, которое произносилось именно так, как я и думал. Я настоял на том, чтобы лично купить билеты, исключительно ради удовольствия залезть в автобус и спросить у водителя: «Вы едете в задницу?»[78] В Англии за такой вопрос убили бы. Я уже предвкушал какую-нибудь парижскую вечеринку, когда в разговоре о проведенном отпуске смогу сказать девушке: «Обожаю задницу».

Короче говоря, отличное место для покупки летнего домика, хотя бы ради прикольных почтовых открыток, которые можно было бы рассылать своим друзьям.

Вот уже второй день подряд мы тряслись на велосипедах, возвращаясь с пляжа в Арс.

Мало того что раздражало средство передвижения, так еще порывистый боковой ветер пытался играть с моим бодибордом, как с парусом, так и норовя сбросить меня в яму. Велосипедная дорожка тянулась мимо виноградников, где на лозах уже созревали ягоды, и оросительных канав, по которым морская вода попадала в низины и возвращалась обратно. Между живыми изгородями и деревьями можно было разглядеть кучки белой соли, которую собирали граблями sauniers, солевары. Судя по всему, они затопляли свои поля, а потом перекрывали поток, оставляя воду испаряться под солнцем, пока не образуется соляная корка, которую они потом и сгребали.

Молодой парень, на котором из одежды были только широкополая соломенная шляпа и застиранные, цвета ржавчины, шорты, завидев нас, перестал грести и помахал Флоранс рукой. Я был слишком занят своими болевыми ощущениями, чтобы дознаваться, кто он такой.

Самое ужасное заключалось в том, что страдал я совершенно напрасно. В минуте ходьбы от дома находился велосипедный магазин, где я мог взять напрокат самую современную модель с седлом, которое ласкало бы те части тела, что подвергались сейчас пыткам. Но Флоранс отказывалась даже обсуждать более практичные варианты.