- И Бакунин тоже. Знаете такого? – теперь Вяземский решил меня еще и проэкзаменовать.

- Не имею чести лично быть знакомой. Один из теоретиков анархизма скончался задолго до моего появления на свет, - от расстройства я уже не выдержала и на издевку решила ответить тем же. И приготовилась услышать: «Мы вынуждены с вами попрощаться!»

Однако Вяземский вместо этого удовлетворенно хмыкнул.

- Ну тогда руководствуйтесь этим постулатом в воспитании моей дочери. Я больше вас не задерживаю.

И что мне теперь?! Щелкнуть каблуками, вытянуться в струнку, приложить руку к голове и рявкнуть: «Слушаюсь, Ваше Благородие»? В голову ничего другого не приходило, поэтому от греха подальше я только кивнула головой и постаралась не слишком торопливо выскочить за дверь.

За дверью я попыталась выдохнуть, но меня колотила нервная дрожь. Я задавала себе вопрос: «А что, собственно, это было?», но ответа на него не было. Чертов иезуит!

Вместо того, чтоб сказать, что тоже считает не лишним ограничивать свободу гиперактивного чада, так он предпочел помудрствовать. «Руководствуйтесь этим постулатом».

И где та граница, которая отделяет свободу Луши от чьей-либо другой?! Не получу ли очередную выволочку?!

Похоже, мои мысли насчет минного поля были прямо в точку. Ведь то, что сейчас произошло, произошло против воли цацы Илоны. А значит…

Я просунула нос в библиотеку и думала, как бы мне так не сильно огорчить ее своим присутствием.

Ну да! Ну да! Она меня уже не ждала. С лицом ржавой селедки она раскладывала на столе карточки, а Луковка утащила компаньона в угол и высыпала на пол коробку с магнитным конструктором. Примерно такой был у меня в отряде в лагере.

- Лукерья! Сейчас время занятий, иди немедленно сюда!

- Ну раз время занятий, так и занимайся! Сама! А меня не трогай! – с вызовом ответила девчушка. Я аж скривилась. Как так то?! Кто занимался ее воспитанием все это время?

- Как ты смеешь! Я отцу все расскажу! – краска гнева залила лицо Илоны. Она бессознательно сжала кулаки и, казалось, еще момент, она накинется на Луковку.

- Да жалуйся! Я знаю, что ты ябеда! Ты вон на Машу уже наябедничала!

Диалог принимал опасный поворот, и я, аккуратно закрыв дверь, предпочла дать задний ход. Отойдя неслышно на несколько шагов, я умышленно превратилась в громко топающую бегемотиху и без стука вошла в комнату, честно делая вид, что ничего не слышала.

- Ну все! Можем продолжать, - весело зачирикала я. – О, Илона Эдуардовна нам уже карточки разложила! Спасибо вам!

- Нет, Маш, мы в конструктор будем играть! Герка никогда такого не видел! – по привычке желая оставить последнее слово за собой, заявила малявка.

На лице Илоны, только что кривившемся от злости, засияла торжествующая улыбка. Очень приятно осознавать, что ты не один сталкиваешься с какого-то рода неприятностями.

- Уверяю, у меня есть такое, что ты сама никогда не видела! – делая вид, что не заметила змеиную ухмылку Илоны, и присела на корточки за столом и, поджав большой, безымянный и мизинец, выставила правую руку с двумя оставшимися пальцами. Получился знак «Победа».

- Знаешь, кто это?

Я пошевелила пальцами, изображая ушки.

Луковка скептично посмотрела на меня, давая понять, что не впечатлилась.

- И кто? – спросила она.

- Это Знайка. А вот это кто?

Я сделала такую же комбинацию с левой рукой и снова приветственно пошевелила «ушами».

- Его брат? – хмыкнула малявка.

- Почти. Это Незнайка.

- А чем они отличаются? – в глазах Луковки заплескался интерес.

- А тем, что Знайка все знает, а Незнайка – ничего не знает. С кем дружить будешь?