- Пить, - прокаркала пересохшим горлом, и мне, сидящей на мужских коленях прямо напротив кондиционера в домике, протянули стакан с водой.

Лика. Голубые расширенные глазёнки с тревогой смотрели на меня. Дура я! Дура! Из-за моей выходки напугался ребёнок.

- Ванилопа, учись на моих ошибках, - едва делаю спасительный глоток воды, сразу стараюсь успокоить малышку. – Вот нельзя по долгу сидеть на солнце, да ещё и без головного убора.

На девочке то всё это время была кепка, а я вот сверкала непокрытой макушкой.

- Ники, тебя папа еле поймать успел, а я испугалась,- признаётся девочка, и мне снова хочется выписать себе подзатыльник.

Нельзя так! Ведь и малышу моему это тоже может навредить. А если бы действительно упала… холодный пот резко покрывает мою спину.

Ладони Ярового смыкаются на моём животе, и меня снова прошивает эмоциями. Он ведь не знает, что там его малыш.

И не надо знать! – подсказывает страх внутри меня.

Он ненавидит женщин, и тебя тоже, а тут на лицо некрасивая картинка будет. Нет!

- Простите меня, пожалуйста. Я немного перегрелась. Больше так не буду, - и пытаюсь слезть с мужских коленей, а то неровное горячее дыхание Захара сзади на моей шее, ой, как кое-что напоминает. Бежать!

Фиг! Помотала нижними лапками в воздухе и на этом всё. В наказание ещё сильнее впечатали спиной в свою широкую грудь.

- Ладно, Ники. Раз всё хорошо, то будем обедать. Я сейчас принесу булочки из моего рюкзака. Папа оказывается их не трогал, - уже с улыбкой лисички добавляет малышка.

- Ну, Лика, как я мог! – басит вслед уходящей в другую комнату дочери, а потом сразу мне на ухо. – Ники, бл*ть, ещё раз такое безрассудное поведение и …

Он так громко сглатывает последующие слова, что я даже не пытаюсь узнать, что там должно было быть.

- Ты совсем без царя в голове? Утром кофе, потом тяжёлый рюкзак, а теперь это…. Ты не хочешь ребёнка, и таким образом пытаешься от него избавиться?

А вот и соль на рану… больно!

- Нет! Нет! Всё не так! – вскрикиваю я, но тут же перехожу на шёпот. – Я пью только слабый капучино, а иначе не могу проснуться, а этот рюкзак я собиралась потом перебрать по весу и взять только самое необходимое. Обморок… мой косяк. Сглупила. Отпусти меня, пожалуйста. Не могу так больше сидеть.

Наверное, от недавней потери сознания мозги у меня отключились, поэтому я зачем-то сначала начала оправдываться перед человеком, которому по сути фиолетово, а потом ещё почти в открытую признала, что меня смущает наша поза.

- Успокойся. Сейчас прекратишь истерить, и я тебя отпущу.

- Я не истерю. Я в порядке.

- И поэтому у тебя пульс больше нормы в два раза.

И только теперь я понимаю, что на мне нет спортивки, а рукава водолазки закатаны до локтей. Ну хоть не снял, гад ползучий!

- У тебя красивая тату, - и голос такой проникновенный. Убила бы!

- Спасибо. В моё время крылья ангела делала каждая вторая девчонка.

Не реагировать! Молчать до последнего! Доказательств, что в ту ночь была я, наверняка нет, а иначе меня бы ими уже к стенке припёрли и распяли.

- Я только у тебя и видел.

- Бывает. Может мало общаешься с людьми, у которых есть тату?

И снова пытаюсь сползти с коленей, так как моё тело в местах соприкосновения с мужским горит огнём, а тушить его потом придётся под душем.

Он сопротивляется, продолжая обнимать за талию, при этом как-то даже нежно накрывая пальцами мой живот.

- Лика не возвращается. Мне надо проверить, - использую проверенный метод, тем более я здесь должна за ней следить, а не плавиться как шоколад в объятиях её папы.

Меня отпускают. Осторожно встаю на пол и ещё через секунду делаю шаг в сторону кухни, где скрылась прекрасная Ванилопа.