А мужчина с меня глаз не спускает. Всё наблюдает, инквизитор честных женщин.

- И я, папочка! Так сильно. И когда вчера ты не позвонил сказать, что возвращаешься, очень загрустила. И Ники предложила сходить сегодня в настоящий поход! В лес! С палатками и костром!

Да, предложила и даже всё подготовила, но не судьба! А жаль. И мне вдвойне. Сама не погуляю и девочку не отведу.

- Ванилопа, Принцесса моя карамельная, тут небольшие изменения в составе походной группы, - отвлекаю девочку от обнимашек с отцом, так как нет смысла тянуть непоправимое.

- Да, Лика, я иду с вами, - синхронно так вступает Яровой, глазами грозя мне смертью поверх двух золотистых хвостиков. – Мы с Вероникой сейчас как раз обсуждаем маршрут, так что у тебя есть время сбегать умыться перед плотным завтраком.

- Слушаюсь, папочка. Ванилопа идёт на старт!

Девчуля в радостном прискоке несётся мимо меня, не забывая подставить свою сладкую щёчку для моего утреннего поцелуя.

Я же просто складываю руки на груди и жду объяснений. Отец семейства чинно складывает листы в аккуратную стопку изображениями вниз, не спеша прояснить ситуацию.

- И что это сейчас было? – сквозь зубы цежу я, не выдерживая этой ремарки строгого автора.

- А что-то было, Вероника Андреевна?

Чуствую, как необъятное желание убивать людей, а именно конкретного человека, расползается у меня по венам и выступает на лице в виде звериного оскала.

- Захар Панталонович! – начинаю я.

- Вероника, твою мать, последний раз предупреждаю – хватит коверкать моё отчество. Это в первую очередь неуважение к моему отцу.

Печально и действительно так, но этим меня не взять.

- Ну вы же вон мою мать трогаете, так что мы вроде как квиты. Только играть в боулинг я с вами не собираюсь, и тем более быть в роли кеглей.

- А что бильярд предпочитаете?

Язык мой резко отнимается, а градус тела падает до отметки минус. Он вспомнил что ли?! Не может быть!

На лице Ярового прочесть мысли невозможно от слова совсем, тот ещё шпион, а по глазам горящим синим пламенем ничего не разобрать.

- Нет, - через силу выдавливаю из себя. – Никаких игр с начальством.

- Вот и отлично, Земляникина. Вас пока от работы никто не освобождал, а если начнёте просить поблажки, прикрываясь своим особым положением, то выпишу штраф.

Стою как часть кухонного интерьера, пытаясь освоить новую информацию.

- И что это за кличка у моей дочери? Ваша нелюбовь к использованию обычных имён, данных при рождении, и на моего ребёнка распространилась?!

- Это имя героини мультика «Ральф». Мы смотрели два дня назад, и Лике понравилась девчушка, - хмурюсь, но отвечаю даже забывая выписать словесного пенделя за очередную попытку меня очернить.

- Да? Ну, ладно, - прячет стопку фоток в свой довольно большой портфель. – А вы, Вероника Андреевна, в пижаме собираетесь в поход?

И так пристально смотрит на мои голые плечи и руки, что я тут же вспоминаю об интимных обстоятельствах нашего реального знакомства.

- Нет, - и почему-то мой голос, зараза, дрожит и звучит не так дерзко и уверенно, как мне бы того хотелось. – Я в пижамах не хожу по лесам.

- А в чём ходите? – и мужской голос звучит на октаву ниже и грубее, как если вдруг у него резко горло заболело.

- С чего такой интерес, Захар Пантелеймонович? Есть рекомендации? Мешок? Сбруя? Паранджа?

Яровой как-то недобро хмыкает, но возвращается к застёгиванию портфеля на кодовый замок. Я же тихо выдыхаю. Что-то мне совсем не понравилось то, как некоторые на меня смотрели. Точнее наоборот понравилось, а значит … ликвидировать!

Не дожидаясь ещё каких-нибудь провокационных вопросов оставляю салфетки экономки на краю стола и сбегаю в свою персональную комнату. Вытаскиваю из шкафа водолазку и спортивный костюм с капюшоном, хотя на улице несмотря на середину мая довольно жарко. Пофиг! Ни миллиметра голой кожи, и так Панталонович какие-то намёки в воздух запускает.