— М-м-м, командировка на Кавказ?

— При чём здесь Кавказ?

Действительно, при чём? Да и вообще, какая мне разница, где он и с кем. Предупредил, что не надо готовить ужин, и ладно. Я же няня и так, нечто вроде «всё включено за дополнительную плату», так что меня не должна волновать ни его работа, ни, тем более, личная жизнь. Вот только как справиться с неожиданно вспыхнувшей ревностью?

— Я поняла, готовить сегодня не буду. Спасибо, что предупредил.

— Пожалуйста. Если что-то потребуется, пиши обычные сообщения, я могу быть без интернета.

— Хорошо. До завтра.

Убрала телефон и толкнула коляску. Ощущение приближающегося праздника так и витало в воздухе, только во мне оно, наоборот, таяло. Я разозлилась на себя, на Рому. А ведь и правда, почему я должна отказываться от того, что мне важно?! Да пошёл он куда подальше!

***

Утро тридцать первого декабря выдалось как никогда морозное и снежное. Распахнув занавески в детской, я так и обалдела. Всё вокруг было белым-бело, а начавшийся ещё вечером снег и не думал заканчиваться. Давно такого не было на Новый год.

В кроватке загулил Дениска. Я взяла его на руки и подошла к окну.

— Смотри, — сказала, показывая на летящие снежинки. — Это снег.

Дениска вскрикнул.

— Снег, да. Он холодный и классный. Когда ты подрастёшь, мы будем лепить с тобой снежки и…

Я осеклась. Когда он подрастёт, снежки лепить он будет не со мной. Я в его жизни всего на год, о котором он потом и не вспомнит.

Прижала малыша к себе. Грустные мысли стёрли эйфорию белоснежного утра.

— Ай! — поморщилась и попыталась разжать кулачок.

Не тут-то было — Денис схватил меня за волосы и тянул, пытаясь сунуть прядку в рот.

— Не надо так делать. Мне больно. Денька!

Он дёрнул опять и издал нечленораздельный возглас. За собственные волосы пришлось побороться, но когда мне таки удалось разжать детские пальчики, гру́сти как не бывало.

— Ладно, мужик, пойдём готовить еду. Кормить тебя волосами не буду, прости. Мне их жалко, да и тебе, боюсь, будет невкусно.

Пока Денька спал, я заказала продукты. Несмотря на тридцать первое декабря, доставка работала исправно, и заказ мне, согласно информации в приложении, обещали доставить быстрее обычного.

Послонявшись по квартире, я вошла в спальню Ромы, но на пороге остановилась. Совсем недавно это была и моя комната, сейчас обо мне ни единого напоминания. На тумбочке с моей стороны гора хлама — документы, карточки, разве что носков не хватает.

Сама того не желая, представила бывшего мужа с Камилой на бледно-голубых простынях. Сердце снова кольнуло, да так, что боль показалась физической. Горло сжала невидимая холодная рука. Это бельё выбирала я, эту постель, чёрт побери, выбирала я!

Задыхаясь от гнева, от боли и обиды, я побыстрее ушла в гостиную и начала раскладывать под ёлкой купленные подарки. Несколько погремушек, яркий шуршащий браслет и коробка для Ромы.

— Дура ты дура, — сказала сама себе, расправляя бант. — Он тебе нож в сердце, а ты ему…

Дорезая оливье, я посматривала на часы. В холодильнике ждала свёкла с черносливом и любимая Ромина селёдка под шубой, в духовке доходило мясо. Рома всегда говорил, что такой вкусной селёдки, как готовлю я, он нигде не ел. Только шёл уже десятый час, а он ещё не приехал и больше не позвонил. Несколько раз хотела позвонить сама, но останавливалась и напоминала себе, что и его любимая селёдка, и мясо, и марципановые конфеты — всё это я для себя. И что из того, что я далеко не фанат селёдки?

Закончив готовить, снова посмотрела на время, потом на телефон. Постепенно начинали одолевать сомнения. Звонить бывшему мужу не стала, а вот сообщение с вопросом