Осколки в совке, он отправляет их в мусорное ведро – еще одно откровение, олигарх знает где ведро!

Кажется, я в него влюбилась! Он просто душка!

- Вроде всё. Но лучше тебе не рисковать.

Дюжев подходит к стулу, останавливается рядом, поднимая руки, чтобы взять меня, кладёт ладони на мою талию и…

Нет. Никакой он не обычный. Он… офигенный.

Я не знаю, сколько времени это длится. Может быть в реале это просто доли секунды, но мне кажется, что мы словно зависаем друг на друге.

Глаза в глаза.

И я чувствую, как щеки неумолимо окрашиваются в алый цвет. Горячо почему-то. И… как-то щекотно внизу живота.

Никогда такого не было.

Я вообще считала, что я такая… ну… в общем, всё, что касается чувственных отношений – не для меня. Я больше по юмору, иногда по драме.

Любовь и страсть – для других девочек.

Или просто меня еще не разбудили?

Так сестрёнка говорила. Обещала, что обязательно в моей жизни появится тот самый-самый, который возьмёт и поцелует Спящую красавицу.

Вспоминаю Марианну и сразу накатывает, сама не понимаю, что делаю, обнимаю Ивана Даниловича за плечи крепко-крепко, и всхлипываю.

- Маруся, ты чего? Эй? Марья?

- Я… я просто…

- Тише, малыш, успокойся. Я… я же не хотел ничего плохого сделать, просто поднять тебя и отнести в комнату. Чтобы ты не наступила на стекло.

Увы, поздно. Кажется, я уже… наступила.

Потому что в сердце кровоточит рана.

Почему такие как он не влюбляются в таких как я?

Почему?

- Извини, Марусь, пойдем. – его голос становится каким-то глухим. Чужим. Другим.

Он поднимает меня так легко, поворачивается, чтобы выйти, крепко прижимая к себе.

В этот момент зажигается свет, который мы почему-то не включили, Иван даже подметал в темноте, но нам это не казалось странным – всё освещал уличный фонарик.

- Что здесь происходит? Ваня? Кто это?

Упс…