Я сама не замечаю, как мы с ней заползаем на кровать и обкладываемся книгами…
Я рассказываю, рассказываю, рассказываю…
О Пушкине и о том, откуда он взял историю про рыбака и рыбку, о легенде про волшебного помощника, которая есть почти у каждого народа. Только у нас это волк, а у кого-то джин. О красавицах, которые были заточены в высоких теремах или в башнях с драконами…
В какой-то момент Лизонька заползает ко мне под бок, и мы принимаемся просто читать…
Выбор пал на “Сказку о Царевне Лягушке”… На том моменте, когда Иван сжигает лягушачью шкурку и Василиса Прекрасная попадает к Кощею, малышка прижимается ко мне, замирает. А я читаю… Поглаживаю ее по волосам и читаю… Чувствую, как она расслабляется, вдруг понимаю, что ее дыхание становится глубоким, опускаю взгляд. Ну, конечно! Уснула! Такая сладкая во сне! Губками шевелит…
Улыбаюсь, еще раз глажу ее по голове, поднимаю взгляд и… Замираю от страха!
В дверях стоит Михаил. И выражение его лица не предвещает ничего хорошего!
Глава 6
Михаил
Очередная!
И откуда они только узнают, где я живу?
Прутся к черту на кулички, свято веря, что станут той самой моей единственной!
Да как же заколебали эти дуры!
Деньги, деньги, деньги… Всем им нужны только деньги!
Все как на подбор, хищницы.
То фотомодель в ультракоротких шортах приперлась мне грядки полоть! Причем с таким маникюром, что легко можно было обойтись без граблей!
Надо, кстати, подать кому-нибудь бизнес-идею! “Маникюр “Вилладж-стайл”! И вам больше не нужен садовый инструмент!”
Потом какая-то растяпа решила, что я тут помираю с голоду, и попробовала у меня тут печку деревенскую растопить.
Чуть не сожгла всех нафиг…
Про всех тех, кто свято верит, что я тут без приличной женщины изголодался, уже молчу.
Хоть в тайгу, блин, переезжай!
Я думал, что в этой деревушке смогу сохранять инкогнито. Как никак уже третий год тут живу. И пока никого не было.
Но вот вам! Пожалуйста!
Огурчики коряво нарезала и давай к дочке моей подкатывать!
Вот же ж зараза! Хитрая! Знает самое слабое место! Надо отдать ей должное, если бы не ее коллеги по цеху, то я бы, может, и дал слабину. Хорошенькая, не вульгарная, никаких тебе накачанных губ или метровых ногтей. Даже простой косметики нет. Уж это я вижу за версту. Приехала и с дороги умылась!
Вышла, румяная! То ли от стеснения, то ли от прохладной воды. Я даже залюбовался на секунду!
С Лизкой моей болтала… Да так болтала, будто и не видит, что Лиза – особенный ребенок.
И так искренне расстроилась, когда разговор за школу зашел.
Эх, я даже поверил! Обидно, черт!
Шумно вздыхаю, этого хватает, чтобы лохудра городская подняла глаза и меня заметила.
– Инга, – шиплю я, чтобы не дай бог не разбудить Лизу, – позвольте спросить, что вы тут делаете?
– В смысле?
Она не пугается, не возмущается, не теряется… Она абсолютно искренне удивляется.
– Мы читали, – тут же поспешно поясняет. – Лизонька уснула! Вы ее не переложите? Или, может, лучше я на другую кровать уйду… Вы говорили, что в доме есть еще…
– Нет уж, спасибо, – рыкаю шепотом. – Ничего, кроме этой кровати, я вам предложить не могу.
– Вы и так для меня очень много делаете, – улыбается учительница и…
Тихонько отодвигается от дочери.
– Берите.
А я в ступоре.
Не клеится.
Ну в смысле не сходится….
Ну в смысле…
Да черт!
Не так она себя ведет, как должна!
Раз уж она подкатила к моей дочке, то должна начать показывать, что она теперь тут во всем незаменима…
А она…
Спокойно благодарит и устраняется.
Я что, ошибся?
Она что, правда учить детей сюда приехала?
Я уже о ней справки навел.
Была похожа на очередную искательницу сокровищ. Ну то есть моего банковского счета.