Сегодня больше ничего. Сегодня только релакс. Мороженое, прогулка по парку — что может быть лучше?

— Да прекрати! — когда я почти достигаю дзена, меня оглушает высокий женский голос.

— Ты злая! Злая! — тут же подключается детский, и я невольно оборачиваюсь.

Красивая девочка, пусть и дует губки. Я улыбаюсь, глядя на нее. Может, со стороны и странно выглядит, что стоит какая-то тетка и пялится на ребенка. А я решила, что сегодня мне на все плевать.

— Ещё раз скажешь отцу... — женщина угрожающе тычет пальцем в лицо девочки лет пяти. — Клянусь, я тебя оставлю где-нибудь в неизвестном переулке и уеду. Посмотрим, найдет ли тебя твой папаша!

Стою как вкопанная посреди парка и наблюдаю за незнакомыми людьми. Это сейчас серьезно прозвучало?

Твой папаша…

Оставлю…

Я уже не могу молчать, хоть и понимаю, что вмешиваться неправильно. Не мое это дело. А лучше сразу, наверное, звонить в соответствующие органы.

— Ты меня ударила! Оставила одну, а сама... — не успевает договорить малышка, как получает удар прямо по губам. — Ах! Отпусти меня! Папа вот-вот приедет, и я все доложу! — пытается вырваться, но тщетно.

У меня сердце кровью начинает обливаться. Сама не понимаю, что за порыв, но…

Не выдержав, подхожу к ним и, сжав руку женщины чуть выше локтя, тяну к себе.

— Что вы себе позволяете? Бьете ребенка посреди улицы?! — спрашиваю, замечая, что люди смотрят на нас, но никто не спешит вмешиваться.

Тем временем малышка прячется за мной, и я непроизвольно глажу шелковистые волосы.

— Что здесь происходит? — как гром среди ясного неба звучит мужской голос. Я оборачиваюсь, вижу мужчину лет тридцати пяти, одетого в стильный черный костюм.

— Михаил Дмитриевич! — тут же спохватывается женщина. — Эта девушка пыталась увезти Машку! Я еле ее остановила!

Мои брови ползут вверх от удивления. Не успеваю я хоть слово сказать, как незнакомец рявкает так, что я вздрагиваю:

— Я вызываю полицию. Посмотрим, что нужно этой... незнакомке. От моей дочери!

2. Глава 2

Какой, однако, у меня сегодня насыщенный день. И все угрожают правоохранительными органами. Только начала дзен ловить, почти отдалась в объятия релакса… И тут нате вам, Софья Антоновна, получите и распишитесь.

Сначала директор, теперь этот мужик с убийственным взглядом и хмурой физиономией. А по этой дамочке, которая меня вообще обвиняет черт пойми в чем, вообще психушка плачет. Это же надо было такое придумать.

— Так, — призываю всех успокоиться. — Давайте обсудим ситуацию.

— С полицией обсудишь! — дамочка явно приготовила очередную чушь.

Может, у меня на лбу кто написал «полная дура» или что-то в этом роде? Иначе я не могу объяснить, почему сегодня из меня все пытаются сделать идиотку.

— Папа! — девочка, все ещё держась около меня, смотрит на мужчину. — Она меня била, — и тыкает пальчиком в женщину.

— Машенька, ну что ты такое говоришь? — начинает кудахтать, как я уже поняла, няня. — Зачем ты папу обманываешь?

— Стоп! — ещё ближе подходит к нам мужчина, и дамочка будто меньше ростом становится рядом с ним.

Признаться, и мне немного становится не по себе. Его раздражение вперемешку с каким-то давлением, исходящим волнами, почти физически ощущается.

— Михаил Дмитриевич… — лепечет нянька.

— Рот не открывать, пока я не разрешил, — отмахивается он от нее, а я округляю глаза от изумления.

Ничего себе… Такое впечатление, что эта женщина к нему в рабство попала, а не на работу устроилась. Нет, мне ее ни в коем случае не жаль. Стоит только вспомнить, как она ударила девочку по губам, как угрожала ей.