«Нам нужно расстаться, вещи заберешь только при моих родителях»

Это что значит? Это как вообще? Почему? Сердце запрыгало, как ненормальное в груди. Все же было хорошо. Жили мы отдельно, правда на квартире его родителей. Но они сами предложили там нам жить. Оплачивали все мы сами... Это какая ошибка!

Подняла взгляд на женщину и не поняла, почему она молчала. Боже, я прослушала все!

— Простите, ради бога. Просто день сегодня ненормальный. Как я могу к вам обращаться?

— Ничего страшного, с кем не бывает, — мягко ответила. А мне хотелось сказать, что со мной. До сегодняшнего дня, я считала, что у меня идеальная жизнь. — Я Валентина Петровна, Артур Денисович приедет, и поговорите на эту тему, а пока помоги мне накормить и уложить отдыхать Максима Артуровича, — ласково улыбнулась Валентина Петровна.

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Женщине нужна помощь, а взять и просто уйти мне совесть не позволяла.

— Хорошо, детишек я люблю даже очень, — подхватила крепыша и улыбнулась ему, — покажите, где находится детская?

— Что детишек любишь — замечательно. Конечно, дом большой, заблудишься еще, — Валентина Петровна поднялась с дивана и поравнялась со мной. — Ты ему понравилась.

— Максим его зовут? — спросила я, наблюдая за ребенком.

Он не плакал, разглядывал меня. Словно изучал.

— Да, Максимочка наш, — с такой любовью произнесла Вера Петровна, что у меня сердце сжалось от трепета.

Всегда приятно наблюдать, когда к детям относятся хорошо.

Только сейчас поняла, насколько соскучилась по близким. Маме, папе...

Я пошла вслед за Валентиной Петровной из зала к лестнице. В доме было много комнат, в холле светло и просторно.

— А ничего страшного, что я в обуви? — спросила, потому что у нас дома не положено в обуви ходить, и негигиенично это, особенно, когда ребенок в доме.

— Не переживай. Клининг убирает вечером и ближе к обеду, в тихий час. Я их даже не замечаю.

Непривычно. Для меня нанимать людей, чтобы убирались, странно. Но одна я бы тут долго с уборкой возилась. Дом очень большой, царские хоромы с высокими потолками — всё в нем говорило о том, что тут живет миллиардер. Нет огромного количество бесполезной мебели, громоздких шкафов и ослепляющих люстр. Все в белых тонах, картины на стенах. У Артура Денисовича отличный вкус!

Мы поднялись на второй этаж, и Вера Петровна открыла дверь в детскую.

— Проходи, — сказала она, пропустив меня вперёд.

Я вошла в комнату и удивилась.

Передо мной стояли две кровати, хотя младенец один. Сама комната просторная, в ней было все, чтобы было удобно ухаживать за малышом. Только все в двойном объеме. Игрушки, бутылки, кровати. Максим же один...

— Валентина Петровна... а почему тут две кровати, если малыш один? В груди неприятно заскребло. Неужели что-то с другим ребенком? Но эти мысли я постаралась откинуть.

Валентина Петровна молчала, слегка пожевывая губы.

— Александра, вы... — замолчала и отвела взгляд.

— Можно просто Саша, — улыбнулась. Все же непривычно слышать от взрослого человека обращение на “вы”.

— Хорошо, Сашенька, — женщина посмотрела на меня ласковым взглядом отвернулась, стала складывать пеленки.

— Валентина Петровна, вы так и не ответили...

— Нам ведь, Саша, предстоит много через что пройти вместе, и работать сообща... — такое ощущение, что не мне она это говорила, а себя уговаривала рассказать.

— Может, и не предстоит, я обычный курьер, просто привезла документы, — пожала я плечами, заигрывая с малышом. — Но почему же в комнате две кровати? У Артура Денисовича двое детей? — я посмотрела на Валентину Петровну.