Анна сощуривает свои зелёные глаза и интересуется:

– Иронизируете?

Мой громкий хохот оглашает столовую. Она мне, однозначно, нравится!

– Нисколечко! – заверяю её. – Но давайте окончательно расставим все точки, дабы избежать недоразумений. Будет жаль прощаться с вами, едва встретившись.

Её ровная спина выпрямляется ещё больше, и Анна Евгеньевна отставляет в сторону кружку с недопитым чаем.

– Да, давайте скорее вернёмся к нашим баранам, – говорит мне, и я, так не вовремя делающий глоток кофе, закашливаюсь. Анна торопится исправиться: – В смысле, к правилам и прочим наставлениям.

Я не тороплюсь. Нарочно начинаю есть, поглядывая на девушку. Медленно, тщательно пережёвывая невесомый омлет.

Лицо Анны Евгеньевны идёт пятнами, но она терпеливо ждёт начала разговора. Натянутая как струна, она забавит меня. Неужто я у неё первый? В плане, работодатель первый. Ну и мысли вспыхивают рядом с ней!

– Скажите, Анна Евгеньевна, – начинаю я, вытирая рот накрахмаленной салфеткой. – Правильно ли я понял, что до этого вы не работали частным образом, в семье?

– Да, это так, – понуро отвечает она. – Но я не думаю, что в работе с одним ребёнком может возникнуть больше сложностей, чем с целой толпой малышей.

– Верно, – одобрительно киваю, – особенно, если вы станете впредь неукоснительно соблюдать несложные правила.

– С этим не возникнет проблем.

– Чудесно. Правил не так много на самом деле. Первое, как я и сказал, это соблюдение режима сна. Ксюша должна засыпать в десять часов вечера и подниматься в восемь утра. Если вы гуляете в городе, посещаете выставки, музеи, театры, если у вас возникает необходимость перекусить, то никакого фастфуда. Это второе. И самое главное, третье правило – Ксюше запрещено смотреть телевизор или онлайн записи. Никаких шоу, мультфильмов, сериалов, кино. Никаких. Абсолютно.

Она смотрит на меня как на идиота, на самодура, но мне плевать на её мнение. Это моя дочь, и я решаю. Тем более, у меня имеются причины для этого запрета.

– Вы уверены в целесообразности этих запретов? – осторожно спрашивает няня Аня.

Теперь, кажется, моя очередь смотреть на неё, как на идиотку. Она посылает мне снисходительную улыбку и поясняет:

– Это крайне непедагогично. Видите ли, Олег Фёдорович, при жёстких ограничительных мерах у детей срабатывает некий сигнал. Ну, вы же знаете, не можете не знать, про запретный плод. Он всегда сладок. Чем больше запретов, тем выше вероятность, что ребёнок захочет это попробовать только из-за того, что это категорически нельзя получить в семье. Таким образом, мы получаем расстройство пищевого поведения, то, что дети ищут – и находят – запрещённый контент в сети, общение онлайн с сомнительными людьми, частые ссоры с родителями, которые, как думают дети, не понимают их, игнорируют, не додают своей заботы, ласки, любви, даже побеги из дома…

Со скучающим видом смотрю на часы. Не хочу показывать, как меня выводит из себя эта чопорная сухая женщина с горящим зеленоглазым взглядом. Её пухлые губы всё говорят и говорят без остановки, отчитывая меня. Словно она действительно знает, что нужно моей дочери! Ксюша и так прекрасно живёт без телевизора, телефона или планшета!

Только перестала просыпаться в кошмарах из-за произошедшего. Только забыла про случайно увиденный выпуск новостей. Неизвестно, что она может ещё увидеть или услышать по «ящику», поэтому ни в коем случае нельзя допускать повторения. Нельзя допустить, чтобы из-за случайного репортажа моя дочь снова начала впадать в истерику и задыхаться от ужаса.