4. Глава 4

Вадим

— Толстоевский на связи. Альфа 2-3-00

— Аха-ха-ха, каждый раз ору чайкой, когда ты фамилию свою в трубку басом орешь, — заржал на том конце Краснов.

Гандурас контуженный с дурацким чувством юмора. Вот прямо слов нет приличных, лишь эмоции и сплошное раздражение.

— Папу к трубке позови, Красный, — буркнул я, делая еще одну затяжку. Вторая сигарета пошла лучше первой. Руки не тряслись, огонь в штанах прекратил полыхать.

Все из-за этой… Нянечки, прости господи. Личико, как у куклы фарфоровой. Ни единого пятнышка, кроме небольшого углубления под правым глазом. Какой-то старый шрам. Волосы черные, как смола, радужки синие-синие. Красивая, прямо мимо не пройти. Неудивительно, что в агентстве ее сразу пристроили к Пахомову и прислали сюда. Только непонятно зачем.

Прознали насчёт операции?

— Вадим, — папин голос подействовал немного успокаивающе, я перестал мять пачку сигарет в руке.

— Где Эля Рахимовна? Какого черта здесь забыла девка из агентства Радмилы?

Помощь другого оперативника мне требовалась как никогда. Пахомов договорился, наконец, с партнерами по бизнесу, чтобы те вышли на меня. Якобы старшего сына, появившегося из ниоткуда. Мы столько времени прорабатывали легенду и схему, убили кучу нервов, выходных, проходных. Чтобы из-за какой-то девки все провалилось?

— Заболела, — буркнул папа.

— Чем?! — возмутился и пнул грязную кучку из подтаявшего снега.

Вроде бы зима на улице, а вокруг сральник. Будто во дворе особняка Пахомовых тысячи собак беспрерывно три дня гадили.

— Беременностью!

— Она же старая, — я с изумлением стиснул телефон и замер.

Какая беременность? Эльвире Рахимовне лет сорок уже. Она один из лучших сотрудников «Альфы», участвовала в поимке террористов два года назад. Помогала нам раскручивать дело о незаконном обороте золота в Подмосковье и должна была стать моим помощником. Здесь.

— Чего старая? Женщина в самом соку, — отбрил отец с возмущением. — Чего ты разорался там, Вадя? Я тебе говорил, чтобы ерундой не маялся и отдал дело кому-то из пацанов с опытом! Ты же никогда в подполье не сидел, а если ранят? А у папы нервы!

Ой, знал я эти нервы. Дай волю, посадил бы за бумажки в офисе. Но не для того я в Академию Федеральной службы безопасности пошел, чтобы от работы в поле отлынивать. На меня без того пацаны первый год косились: мол, пришел тут. Единственный сын генерал-полковника Толстоевксого Андрея Геннадьевича, одного из руководителей отдела экономической безопасности. Должность сразу получил и по карьерной лестнице аж до майора в двадцать восемь лет дослужился.

Я не спорил, потому что папа действительно очень помог. Но вечно на его шее я сидеть не собирался.

— Ну, па, — заканючил я, прекрасно зная, как тот реагировал на мои жалобы. — Перед пацанами стыдно.

— Стыдно без трусов по морозу бегать! — гаркнул командным голосом родитель, затем заворчал: — Ладно, что там?

Я вздохнул и поведал о появлении таинственной Даны Пушкиной. Было в девчонке такое, что цепляло глаз. Не только яркая внешность, но и манера поведения, физическая подготовка, умение владеть собой.

— Думаешь, полиция или люди Загранского? — спросил папа.

— Понятия не имею, — я зыркнул на пробегающую мимо Анжелу Аркадьевну.

Выбеленная норка — другого прозвища не подобрать. Лицо хитрое, взгляд цепкий, нос длинный. Всюду совалась, раз двадцать мои документы перепроверила и придирчиво сравнивала меня с настоящим Вадимом Пахомовым на фотографиях. Благо и ростом, и весом, и внешностью мы очень друг на друга походили. Даже отцов звали одинаково, имена совпадали. Собственно, потому на дело отправили меня.