- Пока не выучу, какие амулеты куда прикладывать в случае болезни, меня на занятия не пустят, - соседка тряхнула коробкой, в которой лежали миниатюрные металлические кругляши с непонятными символами. – Наказали за бестолковость…

- Так ты, что ли, двоечница?

Лицо Мары опять вспыхнуло.

- Не даются мне эти закорючки. Сколько не зубрю, только глаза от учебника оторву и уже не могу вспомнить, что обозначает символ «луста», а что «вирика».

Александра взяла из рук Мары коробку. Стоило достать первый кругляш, как непонятные символы на нем сложились в слово «печень».

- Ты это видела? – воскликнула Саша и поднесла кругляш к глазам Мары. – Чудо чудесное! Только что ничего не понимала, а теперь легко читаю!

- Что?! Читаешь?! – соседка чуть не плакала. – Ничего такого чудесного я не вижу. Закорючки и только. И никак мне не разобрать, то ли это «гага», то ли «секи».

- Это фиста. Печень, - проследив за стрелкой, ведущей к правому подреберью нарисованного мужчины, Саша вложила кругляш в нужное углубление. Символы на мини-амулете засветились зеленым.

- Ну вот! Даже ты, видящая все эти закорючки впервые, и то понимаешь, что написано. Я же настоящая бестолочь! Бестолочь! Бестолочь! – Мара билась головой о подушку, и Сашу, как ни стыдно признаться, порадовал ее выбор. Учеба учебой, а биться о стену совсем плохая затея. Можно последние мозги растрясти.

- Ты вовсе не бестолочь. Просто я из рода Читающих письмена. Мне любой язык дается легко. Стоит услышать пару фраз, как я уже могу сносно изъясняться.

- Везет же вам, магам, - Мара вытерла слезы о ту же подушку. – А мне ничего, кроме зубрежки, не остается.

- Я тебе помогу. Вместе всегда учить веселее.

- И я тебе пригожусь, вот увидишь!  - глаза соседки уже сияли. А Александра улыбалась, вспоминая детские сказки, которые читала ей бабушка. «Не убивай меня, добрый молодец! Я тебе еще пригожусь!» Мара, по-своему поняв улыбку Алекс, приободрилась. – Кто, как не я, подскажет, с кем стоит водиться, а к кому лучше не подходить. Я хоть и учусь на лечебном-немагическом, всех ваших магов как свои пять пальцев знаю.

- А мы разве не будем вместе ходить на занятия?

- Нет, - Мара вздохнула. – Наш корпус налево, а ваш направо. Только здесь и будем встречаться. Даже обедать-ужинать будем врозь…

Мысль, что немагийники отлучены от «барского стола», покоробила.

- Тогда давай не терять время. Смотри, вот этот символ называется «луста». Таким амулетом лечится голова.

- Нет, мне не запомнить.

- Приглядись, на что похож этот символ? Видишь, он весь такой круглый, словно капуста.

- Ой, и правда похоже. Луста-капуста!

- А еще капусту называют кочаном.

- И голову так зовут!

- Ну вот, один символ уже освоили. Сколько еще осталось?

Мара опять тяжко вздохнула.

- Больше тысячи. Для каждого органа и каждой косточки свой. Глянь, весь учебник в рисунках.

- Значит, осталось всего-ничего освоить. Какие-то жалкие девятьсот девяносто девять.

Соседка в порыве благодарности обняла свою учительницу и тут же вновь покраснела.

- Ты чего?

- Ты даже пахнешь вкусно.

- Мыло леди Дафой. Это моя бабушка. Она уже стала Тенью, поэтому не сможет меня навещать.

- Везет тебе. Бабушка-Тень. А я сирота.

- Уже нет. У тебя появилась сестра. Привет, родная!

- Привет! Будем держаться вместе?

- Будем!

12. Глава 12. Неудавшийся ужин

Пока перебирали мини-амулеты со всеми этими «сати», «мули» и «агедамусами» (последний символ, звучащий так солидно, обозначал желудок), здание ожило. Послышались возбужденные голоса, смех, топот - будто кто-то убегал, а остальные мчались за ним, нестройное пение мужских голосов, закончившееся хохотом.