Чтобы освежиться, Дилан протянул ладони к вентиляционным решеткам на приборной панели. Джой включила кондиционер и подняла верх. Ехать по шестьдесят шестому шоссе с поднятым верхом представлялось ему святотатством, но жаловаться он не собирался. Было жарко, и он изнывал от желания помыться. Оставалось надеяться, что в баре, где запланировано вечернее выступление, будет возможность принять душ.

– Ты профессиональный музыкант? – спросила Джой.

– Скорее сочинитель песен, но да, в каком-то смысле, полагаю. Как ты узнала?

– Если не считать гитары на заднем сиденье? Ты упоминал о вечернем выступлении, и у тебя не рядовой вокал.

– Спасибо. – Он едва заметно улыбнулся. Дилан мог бы целый день слушать ее комплименты. Он был бы не прочь тоже ее послушать. И готов был поспорить на целую пачку синих гитарных медиаторов «Скример», что у нее замечательный голос.

– А как насчет тебя? Ты поешь?

Она подняла ладонь.

– Не буду скромничать. Ты видишь певицу номер один из всех поющих в душе, настоящую суперзвезду Западного побережья.

Откинув голову, Дилан громко рассмеялся.

– Играешь на каком-нибудь инструменте?

– Нет. Но сколько себя помню, всегда была одержима музыкой. И любимой игрушкой был пластиковый магнитофон.

– А у меня была пластмассовая труба. Она ревела, как умирающий лось. И я повсюду таскал ее с собой. А чем ты занимаешься, когда не раскачиваешься под «Уиглз»?

– Я участвую в соревнованиях по серфингу.

У него отвисла челюсть.

– Не может быть. Этого я не ожидал. Хотя теперь, когда ты сказала, для меня это очевидно, – произнес он, глядя на Джой оценивающим взглядом.

Она сморщила нос.

– Очевидно?

– Блондинка. Синие глаза. Веснушки на переносице. Наверное, на солнце ты загораешь за один день.

– Ты делаешь из меня какой-то штамп, – язвительно заметила она. – И почему я чувствую себя оскорбленной?

– Не надо. Ты девушка из Калифорнии. Ничего плохого в этом нет. – Не в силах сдержаться, он принялся напевать припев из песни «Бич Бойз». Джой рассмеялась; она даже начала покачивать плечами и изображать Кристину Агилеру, отбивающую такт пальцами. Именно такой реакции он и хотел. Если она расслабится, то, возможно, раскроется. А еще ему нравился ее смех. В закусочной Джой выглядела грустной и одинокой, а когда он стал задавать вопросы о сестре, снова погрузилась в меланхолию. Улыбаясь, девушка вся сияла, так и лучилась энергией радости. Очень плохо, что он больше ее не увидит.

– Где ты сегодня выступаешь? – спросила она.

– В какой-то забегаловке. – Дилан не помнил названия, и ему было все равно. Посмотрит позже, когда они подъедут к городу. Погрузившись в кресло поглубже, он устроился так, чтобы видеть Джой, не поворачивая шеи.

– У тебя концерты по всей дороге?

– По большей части да, но только до Чикаго. Я совершаю эту поездку в память об отце. Он умер несколько месяцев назад. Сердечный приступ.

– О, боже. Прости.

– Не извиняйся. – Он отмахнулся от ее сочувственных слов. Они были ему не нужны, и Джек их не заслуживал. Но может статься, что если он расскажет Джой немного о себе, то и она ответит взаимностью. – Джек совершил такую же поездку тридцать лет назад, когда перебирался в Лос-Анджелес. Я выступаю в тех же заведениях, где выступал он, если они еще существуют.

– Круто. Вы были близки?

– Я и старик? Да нет. Для меня дядя Келвин сделал в этом смысле больше. Джек умер внезапно, вот почему я делаю это сейчас. Решил, что такое путешествие будет хорошим способом попрощаться. – Дилан говорил не совсем правду. Но сказать больше официально просто не мог.